Когда тошнит от песен Челентано,
от слов пластмассовых "любовь" и "доброта",
я утомлять вас более не стану
мурлыканьями баюна - кота.
А просто выблюю весь этот "Кити-кэт"
конвейерного вашего искусства,
вильну хвостом, -меня здесь больше нет,
я ухожу, в моём желудке пусто.
Ну что с того, что по цепи гулял,
на цепь не посадить ни рысь , ни леопарда,
что метки на углах, мяукнув, оставлял,
в подвалы лазил, с крыши этой падал.
Поймите, горла крыс и кровь их-невкуснЫ,
а что же до мышей, которые помельче,
то кошки -мышки с ними тем более скучны,
а писк их даже хуже, чем Адриано дольче.
Зачем мне ласки кошечек и рыки драных кошек,
"мур-мур" их тошнотворные я слушать не могу,
ладошки старых дев, что птицам булки крошат,
я рысь - и у хожу в дремучую тайгу.
А там пускай охотник поймает на прицел,
чтоб чучело набить тряпьем и пыльной паклей,
конечно, если сам уйдёт при встрече цел,
сафари африканских не обкакав.
Я знаю, он уже купил дешёвый тур,
после удачной в Африке охоты,
и вот с винтовкой верной теперь явился тут,
немного позабавиться охота.
Он входит в этот лес, оставив след во мхах,
и в дебри заходя, немного насторожен,
его влекут и манят пятнистые меха.
О, как же ненавистна мне эта его рожа!
Но я уже крадусь по следу, мой хозяин,
чудовище твоё, твой одичавший кот,
и вот уже в прыжке лечу,и пасть разявив,
роняю тебя наземь, филистер-идиот.
Пусть я сгнию под кедром и череп мой, ощерясь,
пугать будет детей ушедших по грибы,
я больше не вернусь в квартир зловонных щели,
таких же мрачно- тесных, как гулкие гробы.