У неё были тонкие кисти и длинные пальцы,
И глаза цвета хаки, и волосы тёмной каймою,
Вддохновенье, с годами всё чаще, ей стало являться,
И от сверстников отгородило незримой стеною.
Никогда не жалея о том, что она одинока,
Не стремясь нарушать добровольное уединенье,
Доверяла бумаге мечты, и в рифмованных строках
Оживали, и целую вечность тянулись мгновенья.
Ей казались смешными кипенья страстей человечьих,
И она, избегая позиций, по жизни нечётких,
Из пенатов родных доезжала до точек конечных,
Каждый раз возвращаясь обратно, на точку отсчёта.
Чью-то жизнь проживая в стихах, принимала как данность
То, что красит виски ей волненье серебряной пылью,
И она умирала в одном, и в другом возрождалась, -
Ей дано было видеть, как вирши становятся былью.
А своей жизни путь завершив, не заметила это, -
Показалось обычным зайти за знакомые грани,
Просто стёрла границы, ведь это подвластно поэтам,
И осталась гореть яркой звёздочкой между мирами.