Пристроился наш Лис на птицеферму.
Известно, у хозяйки всё – наперечёт.
А здесь – другое, кто сочтёт здесь верно
Всех кур и петушков, устанешь вести счёт.
Брал тех, вначале, что не так заметны –
Поменьше, посерей, но рос всё аппетит,
Уверенность росла, что выбрал верно
Кормёжки место. Да, и что ему грозит?
Идёт себе, насвистывая «Мурку»,
В запасе у него – знакомая тропа.
Ну, обдерут ему немного шкурку…
Но, всё же, хвостик свой он выщипал слегка,
Поменьше для себя он выбрал кресло,
Покрасил в серый цвет пушистый рыжий мех,
И превратил он птицеферму в место
Своей наживы и мирских своих утех.
Нанялся даже сторожить. Собаки
Ему не верили, но, скажем прямо мы,
Что до серьёзной, настоящей драки
В своих сомнениях собаки не дошли.
Потом привыкли, словом, все притёрлись,
И даже стали все считать его «своим».
И тут наш Лис забыл про осторожность,
С которой прежде за собой следил.
Бежали дни в заботах, редко - драки,
У Лиса рыжий мех опять отрос.
И сразу все увидели собаки,
Что не цыплят, а лучших курочек он нёс
Себе на завтрак. Встрепенулся каждый,
Но как? Ведь «свой»! Нельзя же драть собак «своих».
И стали выжидать. Пока однажды
Не занесло, вдруг, в те края собак чужих.
На их свирепый лай сбежались все. Что было!
Шерсть полетела, рыжие меха.
Вся свора ярая так дружно, вдруг, забыла,
что «своего» за все места драла.
И как не драть. А вдруг, в пылу, заметит кто-то,
Что и у них подшёрсток тоже рыж.
Кто мог, уверен быть, что и в его породу
Не затесался в своё время лис.
Скажу я вам, друзья, вместо морали,
Не надо ждать к себе собак чужих.
А лучше последить, чтоб рты не разевали
Свои собаки, либо - вон собак «своих»,
Пока у нас с тобой всех кур не растаскали.
1979 г.