Да я забыться бы рад в бессознаньи, но эти кормовые туши,
Что считают до двух, да за дорого продают свои души -
Комом в горле стоят, свечами чадят в петровых вратах.
Думают что там страх. Да вот он - страх. Вот он - страх:
Просыпаться и видеть мясной цех. Вставать и вешать улыбку,
И их глаза поволокой закутанные промывают ангелы помаленьку
Вытягивая из недр нити златые, сшивая судеб хребты перебитые.
А это чадо Бога все норовит пяткой в пах. Да под дых. Ему лень...
И если и были когда-то в твоей жизни сладости, нежности,
И мечтала ты о том, кто заберет твои слезы на подносе алом,
То теперь повзрослела и можно просто вонзаться в его промежности
Закрывая подолом глаза. Платить за малую жизнь кровью малой.
И когда просишь Его открыть глаза твои, то видишь меньше
Чем если б ночью выбежала в степи проорав Его имя.
И мир сер, и не поет старый патефон как раньше,
Хотя в свое время какие па ты под него выводила...
А туши ходят как заведенные с завода на завод
И завод никогда не кончится, ты уже в теме, да?
Остается царапать иглой на стене ОДИНОЧЕСТВО
И впиваться своей душе в вымя молодыми резцами.
Течет что-то липкое, черное.
Там где раньше текла живая вода.