Нашелся угол, помнится,
насижен и согрет:
сутулая бессонница,
полпачки сигарет,
в студеной пойме вечера,
когда на карте звезд
уже была развенчана
пора осенних гроз.
В тумане ожидания
варился липкий мел,
стаканчик от дыхания
в ладонях запотел.
И вот, в дыму и в пламени,
в Илларионов день,*
полки погибшей армии
пошли за тенью тень
с орланами поблекшими
на древках; чередой
над тропами нехожими,
над тихою водой…
Помянем, мать-околица,
ростовских и тверских,
пусть души упокоятся,
святые души их!
Такая склока близится,
которую, как знать,
не соком станем – известью
тумана запивать;
глотать, а не разжевывать,
без удержу, взахлеб
за промахи тяжелые
свои, и хлеб, и мед.
* день Святого Иллариона Великого, а также день
поминовения воинов, на поле
брани убиенных.