На паперти стоит еврей,
И он играет "Кол Нидрей".
Он обнимает скрипки стан,
Смычок похож на ятаган.
На нем нарядная кипа;
И вьются волосы слегка.
Футляр скрипичный приоткрыт
И возле ног его лежит
И экспансивный экзерсис
Исполнит лишь еврей-Парис.
Его прекрасный гордый лик
Сияет счастьем в этот миг.
А музыкальная волна
Идет, экспрессии полна.
И где-то раздается плач,
Когда играет так скрипач.
Старушки шепчутся вокруг:
"Чегой-то он играет тут?"
Они вздыхают, слезы льют,
Ему монеты подают.
Девица в тоненьком платке,
Свечу держа в одной руке,
Сорвав нательный крест с груди,
В экстазе крикнула: "Веди!"
И , бросив крест к его ногам,
Неведомым взмолясь богам,
От церкви удалилась прочь,
В душе оставив тень и ночь.
Священник, выйдя из дверей,
Увидел, где стоит еврей;
Старушек с миром отпустил
И строгим голосом спросил:
"Итак, несчастный иудей,
Зачем смущаешь ты людей,
Свой незатейливый мотив,
В иную веру обратив?"
Подняв зеленые злаза,
Еврей с улыбкою сказал,
Переходя на низкий бас:
"Кто ж в синагоге мне подаст?"
Священник, искоса глядя,
Ему заметил, уходя:
"Ну , что ж , и впрямь силен твой бог,
Что ты сыграть так славно смог!"
Расправив цицис, не спеша,
Слегка прерывисто дыша,
Собрав добытые гроши,
Он рассмеялся от души.
И скрипку нежно уложив,
Футляр заботливо закрыв,
Ушел загадочный еврей
Под отголоски "Кол Нидрей".