Он хотел любить, и чтобы «любим» - не из толкового словаря. А из всех достоинств его: «всегда один», между нами девочками говоря.
Он вздыхал, что нет ничего тяжелей пустоты в зажатой его руке. Разливался смех её, как елей: «На, бери, вот душа моя на шнурке…»
Будет всё. И взахлеб побегут облака. Кто-то там, в небесах, прищурит глаз. «Знать бы, знать бы наверняка…» - будет шепотом много раз.
А она смеялась: «Ты не гадай. Будет всё. И серебреники зазвенят. Хочешь цену знать? Так продай. Не жилец на земле, если чист и свят...»
А на сдачу - любовь. И всё сошлось. А на память шнурок (на всякий, вдруг). «Места мало в руке…не нашлось…да и незачем …так вот… друг…»