Утомлённый вокзал безнадёжно отстал от состава.
Фонари на перроне в тумане, как бельма, мутны.
Угасает закат, всё вокруг затихает устало.
И земля отдаётся во власть белоглазой луны.
Ты, должно быть, не знаешь ещё, что на этом перроне,
Нам, как нищим вокзальным, стоять и просить у судьбы,
Чтобы мы оказались не где-то, а в нужном вагоне.
А у нас то грехи, то вообще некрещёные лбы.
Время к вечеру. Стрелочник вечно виновный повешен
На ближайшем столбе. И диспетчер – гляди – присмирел:
Самый главный состав отправляет до срока, поспешно.
А не то – на фонарь, а не то за кусты и – расстрел.
Что за Хлудов сидит в этом самом приблудном составе?
Да и нам что за дело – нам дело очистить пути.
Кто-то есть впереди, кто-то есть, разумеется, сзади.
Фишка в том, что передним мы в задницу вечно глядим.
А у поезда, знаешь ли, тоже порядки и сроки,
Он придёт, независим от чувств. Непослушен слезам.
Тот же Хлудов, по своему честный, больной и жестокий,
Дверь откроет и скажет: «Пора. Выходите. Вокзал».