Безысходность

               

Устала в тридцать. Что-то будет дальше…
Устала – утром, вечером ли, днём.
И думы дома, после смены – чаще.
Немеряно вины и в ней, и в нём...

Взаимозаменяема  измена.
Измена?
                Не себе ли?
                Если
в плечо уткнуться некому – и не с чем,
поделиться не с кем,
и шутки-прибауточки насчёт…
с намёком веским:
                век не вечен
(а жизнь ещё устроить можно,
и сын растёт) –
                измена?
                Боже!

Ведь не из тех, монетою разменной,
но – где?  и с кем?
Слезой набухших век
на сердце давит по ночам.
Ну и потом… Ведь тоже человек
а не церковная свеча.

…Одна ревёт, отправив сына к маме,
и  диск  Таривердиева  гоняя,
кого-то ждёт, ослепнув как в тумане.
Встречает – не улыбкой, не камнями…

И в угасающей подкорке
слезами-годами слабеет всуе,
последней мыслью горькой,
в поцелуе.



       *   *   *

И душу, и окошко нараспашку,
и уходить – не лучше, чем остаться.
По ободку напёрсточной рюмашки –
дактилограмма дрожи губ и пальцев.