Все ждали снег,
а он того не ведал,
и сам не знал что делает, но шел,
искал себе пристанище к обеду
и хорошо, что все-таки нашел.
Его пустили добрые хозяйки,
уставшие
от желтой мишуры,
на голые пожухлые лужайки,
в сквозные закоулки и дворы.
Столы накрыли в горницах под вечер,
поставили спиртное на столы,
а снег кружил и падал им на плечи,
запархивал в чуланные углы.
И чтя гостеприимство, пьяный в штапель
и с искоркой в глазах не по летам,
просил еще чуть-чуть, хоть пару капель
и падал горемычный тут и там.
А поутру, когда заря на взводе,
немой вопрос становится ребром,
он так пошел при всем честном народе,
что все поля усыпал серебром.