Когда-то это была опера про него,
про нее, про любого и про меня.
Времена менялись, и кончилось art nouveau,
после появления синемА
никто не хлопал и как раньше не принимал.
Не трогало сущности корневой
ни платье – красное, словно публичный дом,
ни меццо, ни баритон,
ни то, что стало у них потом.
С тех пор, как кинематограф изобретен,
от другой испанки бредили и пылали.
А Кармен была ли?
Каждый замотан, и смотреть ее просто не с кем,
не скучают по нотам ни по высоким и ни по низким…
Кармен – это что-то на Пиренейском.
Тоска – это что-то на Аппенинском.