Плакатной сталью, прокатным станом,
Влекома статью озерных ставень,
Текла и блекла от зимней стужи
Река подледно, во всеоружии.
И мир, и войны - все в косы, в струи.
И вероломно, и протестуя,
И машинально, как вихри Божьи,
Томясь в подледном однодорожье.
Все так похоже на наши судьбы.
И ты, О! Боже! - под ледорубы!
И я, О! Боже! – под силу тиска!
Мир обезвожен – ты так не близко!
Аэродромы, вокзалы, крики –
В прокатной стали, в плакатных брызгах.
Все реки льдами укрыты крепко:
Не именами, а имяреком.
Зима – на вывих свои объятья.
Корсетный выдох - на реках платья.
Каретный поскрип к исходу ночи.
А пить на постриг – душа не хочет.
Стаканной ленью – хрустальной хворой
Зима рифмует к словам узоры.
Стекло замерзло. Не видно далей.
Как рыбьи слезы - во льду печали.
Каретный поскрип по льду прощаний
И свет неброский стиховещальный
Оставят свечи в ночи крещенной.
Прости за холод. Живи прощенной.