"Когда пропели петухи".
Я в прошлое хочу вернуться, где всё так мило и светло, слетать туда незримой птицей.
Там воздуха вдохнуть глоток, мне щемит что-то больно сердце и навалилась враз тоска.
Увидеть хочется там лица, всех тех, что смыли времена, пройтись по улочкам знакомым.
Удрать куда-то, погулять, сесть на скамейку перед домом, отца иль мать там увидать.
А может быть весенним утром, проснуться вновь в родном гнезде и разговором взрослых насладиться.
Лёжа в постели на спине, а может просто спозаранку, когда пропели петухи.
Смотреть на улицу чрез раму, зреть солнца первые лучи, я в прошлое хочу вернуться.
Пройтись по сонной улице пешком, пред домом отчим очутиться и снова стать мальцом.
Увидеть там приятелей ватагу, услышать девчонок голоса, на велике, возможно, прокатиться.
С горы, что наводила страх и в речку бултыхнуться сразу, на зависть всем и вся.
На пляже под солнцем завалиться, с улыбкой беспечной на устах, мне щемит что-то больно сердце.
И навалилась враз тоска, увидеть хочется там лица, всех тех, что смыли времена.
"С глазами мокрыми от грусти".
Читая старенький дневник, душой в Россию я проник, дневник достался мне случайно.
Нет, вру, по завещанию, его завещал мне старый дед, ему за восемьдесят с гаком лет.
По жизни в Аргентине мой сосед, мне было лет десять иль двенадцать, и как все дети.
Любил я баловаться, старик степенный, важный, зазвал к себе однажды.
По-русски чаем напоил, давно и одиноко жил, со мной на равных говорил.
Я о своих делах, потехах, а он о том, откуда к нам приехал, в нём странно что-то было.
Что к дружбе меня расположило, я многое о нём узнал, о родословной своей он рассказал.
Что прибыл из России, страны далёкой и красивой, век доживает в Аргентине.
На то свои далёкие причины и что душою он в России, так наша дружба завязалась.
Лет семь наверно продолжалась, мой дед живёт в стране другой, я привязался к старику.
И стал он вроде мне родной, ч часто хаживал к нему, а может надоедал я старику.
Меня Россией он заинтересовал, как будто сказки мне читал, мальчишка, в общем не смыслёныш.
В Россию стал влюблённым, я обо всём вопросы задавал, а он в ответ стихи читал.
Стихи читал иногда по-русски, с глазами мокрыми от грусти, я ничего тогда не понимал.
Лишь речи слышался накал, мне книжку сказок подарил, потом я понял.
Пушкин это был, а я листал страницы, картинками красивыми дивился.
Мне так хотелось сказки прочитать и стал я деда потихоньку донимать, язык России захотел понять.
Уроки начались не скоро, зато успехи были споры, от букваря к слогам, словам.
А через год уже к стихам, беседы, занятия, уроки, учитель славный и не строгий.
Мне мир открыл широкий, старик происхождения знатный, манерами и обхождением, приятный.
Не тратил время понапрасну, так мы прошли России сказки, историю её прошли мы позже.
Идущему, ведь Бог поможет, родители мои не очень строги, одобрили у старика мои уроки.
Вот так не русский я по крови, я русскою душою ожил, иль это предков зов далекий?