Застыла тьма в плену ковровых спален,
Прошита ладанной смолою вязь
Мятежных снов, и добела прокален
Эфес меча, но я убереглась.
Томилась площадь:шумно, многолюдно,
Купцов и черни смешанный хаос,
И зной кипел, и кровь чернела мутно,
Взбивая пыль на ободах колес.
А он стоял высокий над толпою,
Укрытый в белоснежные холсты.
Не муж, не дева - светозарный воин,
Как вещий дух в оковах красоты.
И не было безвыходнее плена,
И был безмолвный зов красноречив.
В базарной сутолке кипела пена.
Кого он ждал, дыханье затаив?
Я встала близко за его спиною,
В двойном смущеньи страха и огня.
Как под лампадой, как пред аналоем,
В предсмертной дрожи плотию звеня.
Рука, белее стен Йерусалима,
Уже зажала плотно рукоять
Каленого меча, и обнажила
На лезвии алмазную печать.
Нежней рассвета флер эфирных крыл,
Зачем с небес на землю ты вернулся?
В тебе тоска и боль всевышних сил,
У твоих ног круг времени сомкнулся.
Я тихо прочитала:"Азраил", -
И он ко мне внезапно обернулся.
И, бросившись в толпу, как на распятье -
Тот взор, как вопль со дна пустых могил, -
Я мчалась прочь, а тело, словно платье
С души срывали смертные объятья,
И он меня на руки подхватил...
Редеет тьма в плену ковровых спален,
Прошита ладанной смолою вязь
Священных слов. А из раскрытых ставен
Эфес меча блестит - заря зажглась.