«Иногда не хочется жить
Умирать не хочется чаще...»
Всю ночь лил дождь, он хлопал по лужам голыми пятками и казалось, что под окнами бегает орава ребятишек. Наташка, привыкшая вставать в шесть утра, чтобы сказать Марти доброе утро, сегодня, не понимала зачем проснулась ни свет ни заря. Ночью она несколько раз принимала лекарства, голова была тяжелой, но дышалось легче.
Они никогда не говорили о здоровье, она специально уводила разговор в сторону, чтобы даже крупица жалости не вмешалась в их отношения.
Вчера опять прижало сердце, это привычное состояние давно уже перестало ее пугать, да и что может напугать человека за спиной у которого целая жизнь. Нет, может конечно. Например слепота, или болезнь Аймсгеймера, или инсульт со своими необратимыми последствиями, в общем, все то, что делает человека беспомощный и зависимым от других людей.
А инфаркт это совсем даже не худший способ уйти из жизни, скорее подарок от бога.
Наташка вспомнила свекровь, которая целый год умирала лежа в ужасной двухместной палате, еще той, советской больницы. Такой хоспис по советски, без удобств, ухода и жалости. Вечно пьяные нянечки, задерганные медсестры и равнодушные врачи. Трое детей, установившие очередь посещений и прибегающие в больницу после работы, чтобы убрать, помыть, накормить и сказать пару ласковых слов. Бесконечная смена соседей по палате, которых уносили оттуда ногами вперед. Перенесшая 4 операции и перитонит свекровь испытывала нечеловеческие мучения и все это благодаря крепкому сердцу и безжалостной судьбе. После второй операции ей перестали накладывать швы, потому что нитки не держались в разъеденных раком тканях. Нет уж, пусть будет инфаркт.
Сердце начало давать о себе знать еще в раннем детстве когда во время мытья в душной, переполненной женщинами бане она теряла сознание и приходила в себя в предбаннике с мокрым, холодным полотенцем на голове и груди. Возвращаясь из небытия Наташка всегда видела взволнованный мамин взгляд, но так как в баню они ходили каждую неделю, то это постепенно становилось привычным.
Обратить на обмороки серьезное внимание заставил случай произошедший в десять лет. Семья военного, снимавшая комнату у их соседей, наконец -то получила квартиру со всеми удобствами. Между женщинами давно установились приятельские отношения, и вскоре их пригласила помыться в новой ванне. Странные были времена, гостей приглашали помыться. Смешно.
Наташка до этого никогда не мылась в ванне, поэтому плескалась в горячей воде до тех пор пока в очередной раз не потеряла сознание. На этот раз, чтобы привести ее в чувство потребовался врач, который к счастью жил в соседнем доме. Он настоятельно рекомендовал маме показать Наташку хорошему педиатру.
Прослушав ее, доктор быстро поставил диагноз - ревмокардит. После этого почти каждую весну, вплоть до 7 класса, ее на месяц укладывали в кровать. Приезжала бабушка и неотлучным цербером сидела у постели, разрешая вставать только на горшок.
Наташкина кровать напоминала бивуак кочевника. Она была завалена карандашами и альбомами, ножницами и листами цветной бумаги, из которой вырезались наряды многочисленным картонным куклам; иголками, нитками и тряпочками, из которых шились платья и юбки для ее любимой покупной куклы Светки.
Именно в это время бабушка перечитывает ей всю детскую, да и не очень детскую литературу, всю, что удалось найти в деревне. Наташка вспомнила, как бабушка, нацепив на нос очки и положив на колени очередную книжку, читает ей монотонным голосом. Это занятие постепенно убаюкивает бабулю и она начинает бормотать что -то совсем невнятное, на что Наташка, у которой сна ни в одном глазу, орет: «Ба-бу-шка не спи, ну читай же!», - та вздрагивает, просыпается и продолжает чтение.
Когда Наташке исполнилось 13 приехала тетя Лёля и отвела ее к кардиологу, чтобы сделать, редкую по тем временам, эхо- кардиограмму.
Тетя Лёля, врач от бога – полковник медицинской службы, всю войну проработавшая на фронте полевым хирургом. Она прожила долгую жизнь и когда, уже совсем в преклонном возрасте, приезжала погостить из Владика, где жила последние годы, в Москву, маленький Наташкин сын шептал ей на ухо «Мама эта бабушка баба Яга?», так пугали его скрюченные полиартритом пальцы тети Лёли.
Кардиолог поставил новый диагноз - порок митрального клапана. Мама была в ужасе, но тетя Лёля бодреньким голосом заверила ее, что люди с таким диагнозом живут полноценной жизнью, выходят замуж, рожают детей и доживают до глубокой старости. Тетя Лёлечка была права, ну в отношении Наташки уж точно.
И все- таки сердце продолжало беспокоить. Она уже не падала в обморок, но приступы, хотя и приобрели другой вид, повторялись с завидной регулярностью. После очередного, мама записала ее к профессору -кардиологу в платную поликлинику на Арбате. Профессор сидел в небольшом скромном кабинете. Ему, наверное, было лет 100, ну уж 99 это точно. Он стал расспрашивать ее о симптоматике болезни, и Наташка рассказала ему, как ее трясет во время приступов, как холодеют руки и ноги, как закладывает уши и темнеет в глазах, как не хватает воздуха потому, что на груди лежит камень, не позволяющий вздохнуть. Профессор задумчиво кивал и долго тыкал ей в грудь и спину деревянной трубочкой, заменявшей ему стетоскоп. «Милочка, так где у Вас болит?» - спросил он, поднимая на нее по детски не замутненный мыслями взгляд. « Нигде не болит» - и она еще раз повторяет все то, что уже рассказала. К ее удивлению после этого их беседа пошла по кругу «Где болит?» - «Нигде……» и так несколько заходов пока Наташка, наконец, не поняла, что профессор глух как тетерев. Уплаченные мамой денежки не пропали, Наташке поставили новый диагноз – вигето -сосудистая дистония»
В связи с этим Наташка вспомнила похожий случай, который часто рассказывала ей сослуживица. Мама этой сослуживицы страдала от трофических язв и лекарства выписанные участковым хирургом не помогали. Тогда маму записала к хирургу, во все туже платную поликлинику на Арбате. Сидя у кабинета, дочь обратила внимание, что фамилия врача такая же, как и у участкового. Зайдя в кабинет, они с удивлением увидели знакомую физиономию. Врач поднял голову и радостно улыбнулся им: «Дорогие мои пациентки, неужели Вы думаете, что за деньги я выпишу Вам чудодейственное лекарство? Ну, нет у меня такого средства, дорогие мои, которое бы вылечило Ваши язвы, ни за деньги, ни даром».
Потом жизнь набрала обороты и Наташка перестала обращать внимания на сердце, хотя у нее нет, нет да и повторялись приступы. Просто надо было работать, растить сына, кормить, обстирывать и обглаживать семью. Теперь в сумке у нее всегда лежал валидол и накапанные на сахар капли Вотчила.
И только однажды она подумала, что не выкарабкается, такой силы был накрывший ее приступ. Это было в походе. В то время они увлекались байдарками и забирались в далекие от населенки места. Вот и тогда до ближайшего населенного пункта было не меньше 10км вверх по течению. Приступ тянулся всю ночь, она понимала, что помощи ждать неоткуда, поэтому старалась не разбудить мужа, спящего рядом, и радовалась, что не взяла с собой сына. Капли Вотчила обычно быстро снимающие приступ на этот раз не помогали и сознание постепенно уплывало. Это сложно объяснить, ну как будто одна ее часть еще «здесь», а другая уже нет, и чем меньше ее остается «здесь», тем легче и беззаботнее становится лежащей в палатке Наташке. Она была уверена, что «здесь» ее удержали мысли о сыне, которому тогда еще не исполнилось и семи лет.
Работа ночами никому не идет на пользу. В 45 лет она не прошла медкомиссию и перешла работать на каждый день. Врачи все упорнее советовали ей обратить внимание на здоровье и избегать психо – физических нагрузок. Количество лекарств в ее сумке не увеличилось, просто это уже были совсем другие лекарства.
Приступы чаще накрывали ее по ночам , она тихонько доставала из тумбочки баллончик с нитроглицерином, прыскала под язык и ждала результата, а рядом с ней сидела и ждала та, с длинной русой косой, которая приходит к ней в ее стихотворении «Ночное»
Она приходит по ночам,
Мой гость непрошенный.
И верю я ее речам
В ладошки вложенным.
Она садится у окна
Ночного струнного.
И тянет нить для полотна
Жемчужно – лунного.
А я во сне и наяву,
Грань очень тонкая.
Не умираю, не живу –
Стою с котомкою.
На перекрестье двух миров
Над черной бездною.
Несет она дары волхвов,
Кладь бесполезную.
А утром солнце промелькнет
По лику снежному.
Она простится и вздохнет -
Живи надеждами.