“Сквозь сон она тихо говорила со мной. То был лепет ребенка и шепот возлюбленной – слова, которые боятся дневного света и в обычной, спокойной жизни редко звучат даже ночью; слова печали и прощания, тоски двух тел, которые не хотят разлучаться…”
Эрих Мария Ремарк “Ночь в Лиссабоне”.
Безумные…
В расписанных поминутно судьбах,
Навлекая гнев и презрение богов,
Останавливают время,
повиснув тяжестью своего отчаяния на стрелках часов.
Совершают побег в вечность ценой собственной жизни.
- Ты слышишь, как бьётся моё сердце? Бедное маленькое сердце. Оно сейчас разорвётся.
- Не бойся, я с тобой.
Безумные…
У них в арсенале слова,
которые боятся чужого присутствия.
Такие - только ночью,
С зашторенными наглухо окнами,
И закрытыми накрепко дверьми.
И каждый стук, каждый шорох-
Это уже свидетель, злой и опасный.
Может быть,и обвинитель.
Безумные…
В этой безудержной нежности,
Скопившейся на кончиках пальцев,
Являя водопад первородной радости,
Божественного трепета вселенского счастья,
Готовы раствориться. Стать всем и ничем сразу.
И уже тревожно, с детской безоружностью,
Вопрошая из нелепого будущего,
предвкушая сигаретный вкус тоски,
Чуть отстранённо, чужим голосом:
- Ты будешь помнить?
- Да. Тоже издалека.
Безумные…
В тесную гостиничную комнату
прорывается рассвет.
С отрезвляющей нескромностью,
Неумолимо, любопытной горничной,
Обнажает то, что так покровительски скрывала ночь-
Прикосновения, ставшие робкими и осторожными,
Поцелуи, уже не каскадом, а с печатью прощального вздоха.
Безумные…
Свет предательски выхватывает страдание
И уже не отдаёт.
Комната наполняется запахом оглушительной боли.
А счастье истекает, прячась в холодную ночь.
В тени широкоплечего шкафа
Стоит, виновато покосившись, чемодан.
Он ждёт, когда свет коснётся и его пыльных боков.
Он красноречиво думает о своём.
Безумные!