Капиллярною сеткой простуженных улиц
Ты врастаешь мне в сердце, старинный мой город.
Поцелуи берёз – обнаженных натурщиц
Ловит ветер-художник в том парке, который
Был до осени зелен, приветлив, наполнен
Голосами детей и крупинками солнца.
Здесь большой сенбернар (ну конечно, Бетховен!)
Дружен с местным котом (все зовут его Моцарт)
Кот давно приблудился к вокзальной кафешке,
Там пельменями кормят, пускают погреться.
Мимо люди бегут в нескончаемой спешке,
Их глотает метро застеклённою дверцей.
Я иду по асфальту, где желтые листья,
Разлеглись, как намокшие стёртые пазлы,
Серый дождь повторяет мотивы тех истин,
Что известны ему, но невидимы глазу.
Я пройду по проспекту, по тихому парку,
Прокачусь с ветерком на осеннем трамвае,
Поднырну в полинявшую старую арку
И ступеньки в подъезд как всегда посчитаю
«Добрый вечер, Василич!» (авоську с батоном
Стариковские руки несут осторожно,
Овдовел прошлым летом, цветы под балконом
Продолжает выращивать – дескать, неможно,
Чтоб погибли растения, Маша любила
Гладиолусы, астры и лилии тоже...
Я смотрю на него и какая-то сила
Не дает мне дышать, «помоги ему, Боже!»
Улыбнусь старику, пожелаю здоровья.
На ступеньках обгонит соседский мальчишка
«Драсьти» бросит ( юла! никакого покоя!
Рыжий чуб и веснушки, ужасный врунишка!)
Вот и дОма! Встречает любимая кошка,
Скоро сын позвонит – вечно он на работе.
Жизнь моя немудреная в скромной обложке
Из осенней листвы в городском переплете...