Дождевые часы отсчитали смиренно
Пару строчек последних...осенних...в конце...
Вслед за клоуном рыжим спешит на арену
Белый клоун - с гримасой на мертвом лице.
Он поет, кувыркается, шутит дежурно -
Только скованы губы невидимым льдом.
Полосатая жизнь под попоной ажурной,
Словно зебра, по кругу плетется с трудом.
То ли листья топчу, в одиночку мудрея,
То ль к подошвам обрывки афиш пристают?
Уезжай, шапито, увозя поскорее
Деревянной скамьи беспокойный уют,
И усталую зебру, и сморщенный купол,
И огней близоруких тревожные сны...
Льдом невидимым скованы сердце и губы,
Чтоб в суровом молчанье дожить до весны.