Несмышленые пасынки красной безумной волчицы
Чтили скудное равенство шерстью поросших сосцов.
С малых лет познавали для мысли и плоти границы,
Ощущали загривком давление острых зубов.
В тесном логове душном к покорности, тьме привыкали,
Не смущались от запаха крови и хруста костей.
В важность прошлых утрат и страдания жертв не вникали,
На химеры меняли свободную волю людей.
По команде кусать, по команде лизать приучились.
Сходство лживое, благом, своим превосходством считать.
На карачках ходили, руками владеть разучились.
То боялись, то слепо любили приемную мать.
Пробил час, и издохла нежданно–негаданно злая волчица.
Братья Ромул и Рем предоставлены сами себе,
Из источника Воли спеша поскорее напиться,
На манящий простор устремились навстречу судьбе.
Предки их третий Рим собирались построить когда-то,
Но волчица безумья пожрала их всех изнутри.
Близнецам не деяний, не мыслей достойных не надо.
Им бы скалиться, гавкать и выть от зари до зари.
Свет свободы всегда выявляет нутро Божьей твари,
Суть вещей, обнажая, покровы, срывая с души.
Вольной воли, вкусив, братья равными быть перестали:
Ромул косточки ждет, Рем ворует в полночной тиши.
Человеком рожден – Ромул волчий закон не усвоил.
Он не в силах губить, убивать, чтобы жить самому.
Но как люди другие он жизнь свою сроду не строил.
Дланью, мыслью владеть не привычно и в тягость ему.
Словно пес просит косточки, клянчит и ждет подаянья.
Он силен, но бессильно и жалобно тихо скулит.
Ромул сносит от Рема укусы, пинки, понуканья.
Он завидует злобно и ждет день, в который отмстит.
Рем запомнил уроки и навыки мачехи хищной.
Человеком рожден, он, как волк, агрессивен, жесток.
Он ворует, скот режет безлунною полночью тихой.
В ненасытности дикой Рем брата кусает за бок.
Рема кормят бесшумные ноги и острые зубы.
Он проворен как бес голод волчий его господин.
Он бесстрашен, пока не услышит охотничьи трубы.
Верен он лишь инстинкту, всегда и повсюду один.
Что же ждет впереди братьев бедных, вскормленных волчицей?
Превратиться ли Ромул в дворнягу с поджатым хвостом?
Или Рем за насилье и жадность заплатит сторицей?
Умерщвлен будет братом, месть станет их судеб венцом?
Плохо все началось, продолжалось нелепо, ужасно,
Но искать виноватых нет смысла и времени нет.
Рог трубит впереди, брат на брата глядит безучастно.
Были б братья едины, смогли б избежать многих бед.
Старец Хронос, минувшие лета безжалостно судит.
Что забудет навек, что запомнит наш мир навсегда,
И покуда бесстрастный палач нами властвовать будет,
Многих судеб, событий коснется забвенья вода.
Может в этой истории, нам, тоже часть лишь доступна?
Может третий есть брат? И ему Ромул, Рем не в пример?
Третий к небом дарованной сути идет неотступно,
Избавляясь дорогой от рабства и диких манер.
Может третий есть брат? Он прорвется, останется целым.
Он продолжит свой род, предков кровь, передав сыновьям.
Возродится их племя, вновь станет могучим и зрелым.
Будет крепкой опорой земным и небесным краям.
Все в свой срок происходит, всему свое место и время.
Скоро все прояснится у братьев в их сложной судьбе.
Или вновь возродится волчицей плененное племя,
Иль добьют братьев глупых, увязших в страстях и борьбе.