Игуменья Мария
В обители Спаса святого
Есть храм вдохновенно-простой,
В том храме Мария Тучкова
Лежит под могильной плитой.
(Н.Н. Полянский, «Бородинское сказание»)
***
Октябрь хмурый над Невой,
Дворцы укрыты пеленой,
Циклон с залива ветер гонит,
И от чего-то сердце стонет.
Съедает скука, я смешён,
В богиню юную влюблён…
Бряцает сбруя экипажа,
На Вознесенском где-то стража,
В мундирах горсточка солдат,
Бьёт колокольня пресный лад.
На крышах голуби присели,
С деревьев листья облетели,
Коломна снова дом родной,
Здесь дух по-прежнему святой.
С фасада слезла штукатурка
И на стене висит фигурка,
А во дворе костёр горит,
И в чёрном женщина сидит.
От стужи греет свои руки
И пригорюнилась от скуки,
О чём-то думает своём,
И шепчет речи под дождём.
Я подошёл и рядом сел
Немного руки обогрел…
Она взглянула очень грустно,
Я понял, как в душе ей пусто.
Скорбь на лице, в глазах потеря,
Не лечит видно нынче время.
Ротмистр:
"Что пригорюнились, душа?
Грустите, вижу, вы одна…
Немногим боль дано понять,
А вот, за что, несём печать? -
Страданий горечи, потерь,
Когда взмывает с крыш метель,
Несётся вихрем на дворы
И заметает все следы.
Скулит по детски, завывает
И тут же быстро утихает.
А мысли грешные убейте!
Себя немного пожалейте.
Слова, они как воробей,
Бывают лютой боли злей.
Какие б не были потери,
Вся ценность наша только в вере!
Простите, барышня за речи,
Не ожидал такой я встречи:
Ротмистр гвардейского полка,
Вот вам сударыня рука.
Зачем же мокнуть под дождём?
В таверну, может, мы пройдём?"
Вдова:
"Нет, нет, в таверну не пойдём,
Мы погуляем под дождём.
Здесь юность давняя моя
Рекою бурною текла.
Люблю осенний летний сад,
Петра творенья старый град,
Величье гордости мостов,
С великолепием дворцов.
Мысль вдохновляет о былом:
Когда горел восток огнём,
Всходила золотом корона,
Луч опоясывал колонну.
И клёны тенью обнимали
И небо кружевом вуали
Дарило проблески любви,
А я стояла у Невы,
Руками косы теребила,
И мужа пламенно любила.
А что сейчас? – забыты речи,
Отгрохотал салют картечи,
Отпет молебен той войны,
Где наши славные сыны?
Пусть небо льёт за павших слёзы
И плачут вязы и берёзы,
Молва течёт по руслу рек,
Что жив любимый человек!
Мой чуткий сон еще живёт,
Хоть есть сурдинка грустных нот."
Ротмистр:
"Да, понимаю ваши чувства,
Когда не ведали вы грусти
И жизнь гармонией октав,
Лишь укрепляла добрый нрав.
Вы были вместе, влюблены
И дух поэзии весны
Толкал на новое свиданье,
А сколько в этом обаянья!..
Вы окунули меня вновь -
В тот мир, где счастье и любовь!
Тянулись в дом родной сердца
И свод дворцового моста -
Наглядным эхом эталона
Земного доброго поклона
Соединял союз простой
Под вашей новою звездой.
А что за сон? Ну, расскажите!
Боль сердца вашу разделите…
Нет, не копите тяжкий груз,
Переживаний острых чувств.
Хоть велико оно терпенье,
Живём мы все для просветленья!
Для наших будущих детей
И благородных сыновей".
Вдова:
"Года бегут, и гаснет свет,
Напасть свалилась цепью бед.
А сколько выстрадано дней
В тени смятения ночей.
Мой первый муж и ожиданья,
Сурдинка фальши и молчанье;
Он был всегда аристократ,
Гордился степенью наград,
Дарил мне ландыши и розы,
Из глаз моих струились слёзы.
И был хорош среди друзей,
Но, он не знал моих очей!
О чем я думала, мечтала,
Кого в надежде созерцала,
К кому стремилась всей душой -
Желаньем воли и судьбой.
Не ведал этого мой муж,
Жизнь превратилась в серость, чушь…
Самодовольство и упрямство,
Порой наигранное чванство,
Улыбки в обществе господ…
Он возносил свой пышный род.
Мир представлял одним владеньем,
Каким-то собственным именьем!
Хотя был статен, одарён,
Довольно грамотен, умён.
Превозносил свои заслуги,
А сколько было в этом скуки!
Одна наигранность и ложь
Меня бросали даже в дрожь.
Застолья в обществе друзей
И титулованных князей
Попойки, крики и скандал,
Среди персон бездушный бал.
Игра в бильярд, вино и карты,
Рулетка русская и нарды,
Табачный дым от сигарет,
И угасал мой луч и свет.
Так восхвалялись, генералы,
Кутили деньги для забавы,
Спор завершался похвалой
И каждый бил себя рукой.
Смотреть на это было дурно,
Фагот пронзал все мои струны.
Несла я, молча, тайны крест,
Бил временами благовест…
В минуты редкие покоя
Я забывала боль и горе!
Портреты кистью рисовала,
Прекрасно пьесы исполняла,
Бетховен был мой идеал,
На вечерах аншлагом зал.
Так продолжалось, лишь, мгновенье
И волны бурного теченья
Вновь поглощали мою плоть,
Мне помогал один Господь!
Себя могла я превозмочь,
Гнала всю ересь мыслей прочь,
Яд горькой чаши я пила,
И увядала красота…
День ото дня и отчужденье,
Муж, в доме, - словно наважденье…
Он как-то деньги проиграл,
От карт в долги себя загнал.
Я помню мрачность той картины,
Сплелась, как узел паутина…
Искал в шкатулке изумруды,
В глазах предательство Иуды!
Я возразила, понеслась…
Во мне вскипела будто страсть;
Всё существо моё горело,
Рекою боль вливалась в тело.
Тут он ударил кулаком,
Меня сразил, как будто гром!
И я сознанье потеряла,
Так и до ночи пролежала.
Очнулась, в доме тишина,
А по щеке текла слеза…"
Ротмистр:
"Высокомерность – зло порока!
Бывает жизнь она жестока,
Слепа в движении, как чернь,
Не разбирает ночи, день.
Съедает чувства безвозвратно,
По нервам бьёт еще превратно,
Мчит рыском, не зная горя,
Когда пред взором тишь и воля!
Несется в бездну глубины
И рушит связи и мосты,
Огнём всю почву выбивает
И на погибель оставляет.
Признаюсь, деспот первый муж,
Безбожно пил вино и пунш!
Веселью буйно предавался,
Над вашей честью издевался,
Еще заискивал награды,
Когда гремели канонады…
В строю косили ядра – рать
Рвались снаряды на солдат!
Граница пламенем объята,
Залп орудийный под откатом,
И кровь защитников лилась,
Шли донесенья в штаб и часть.
Стояли насмерть эскадроны
Пред ликом Спаса и Иконы,
Кавалерийские полки
Вздымали острые штыки.
Войска держали оборону -
За честь России и корону!
А благородные князья
Несли фужеры для вина;
В награду ставили заслуги,
Да целовали дамам руки,
Чинам поклоны отдавали,
Картины истинной не знали,
Когда пылал пожар войны
Огнями вспыхнувшей искры!"
Вдова:
"Что до князей, мне нет уж дела,
Ведь не за них душа кипела.
На предоставленном пути
Хотела счастье обрести.
Полковник армии Тучков
Вдохнул в меня свою любовь!
Взгляд искромётный, кавалер -
Прекрасный бойкий офицер.
Благовоспитан и умён
И добротою наделён.
В один из дней его письмо,
Рефрен французский, как вино…
Но тут родительский отказ,
И слёзы капали из глаз.
Не находила я покоя,
Съедала грусть пороком зноя,
Тянулись долгие часы,
Цепочка чёрной полосы…
Настало вскоре оживленье,
Я обрела в любви спасенье.
...........................
Вот день счастливого венчанья,
Остались в прошлом все страданья,
Открыто сердце для любви,
Зажглись счастливые огни.
Мы веселились, было ясно,
Ручьи журчали так прекрасно…
А на Пречистенке старик
Околдовал безбожно лик.
Один юродивый монах
Вселил в меня какой-то страх:
«Вот посох твой сестра Мария! -
Нарёк он мне такое имя.
Всю жизнь ты будешь слёзы лить,
Страдать от горя и любить!»
Я пошатнулась, побледнела,
Внутри, как всё перегорело.
Не придала значенью слов,
Где смерть воздаст мою любовь!
Читались, вскоре, в храме, речи,
Горели образы и свечи…
Я обручилась с женихом,
Был дан для нас кортеж с вином.
Мы долго, помню, веселились,
От озорства фужеры бились…
Два рысака гнедых всё мчались,
И мы друг другом восхищались!
Зелёных веточек весна -
Под звон игривый бубенца.
Затем прошение царю
Уйти с любимым на войну.
Получен отклик одобренья,
Я собралась без промедленья,
Оставлен тёплый дом и кров
Под звон святых колоколов.
Три года: войны и походы,
Капризы, всполохи природы,
Коварство топей и болот,
Морозы, серый небосвод.
Терпели трудности, невзгоды,
Броски, ночные переходы…
Пусть я лишила себя сна,
Но чаша горькая моя -
С любимым, хоть на край земли
Была готова я идти!
Казалось всё предрешено,
Но этот день – Бородино!!!
Меня лишил покоя, сна…
И я металась без конца,
Не находила себе места,
Душа наполнилась протестом…
Гнала я мысли эти прочь,
Так проходили день и ночь.
В одно мгновенье всё смешалось,
Война пожаром разрасталась…
Я опасалась за семью
И только Господа молю:
Уехать вместе, где покой
Над первозданною землёй.
Но муж, велел покинуть часть,
Свалилась горькая напасть.
И крёстный путь моих потерь
Во сне открыл тревожно дверь."
Ротмистр:
"Да к значит вы вдова Мария,
Я приклоняюсь, Боже мой!
Вас помнит матушка-Россия,
Муж ваш прославленный герой!
Я о Тучкове слышал много,
Объединяла нас дорога,
И генеральские чины
Не так уж были и важны.
Он не стремился к лёгкой славе,
Его полк Ревельский по праву
В когорте славных сыновей
Был назван лучшим средь частей.
Хоть я его не знал так лично,
Он службу нёс всегда отлично!
Инденсальми и важный мост,
Расчёт тактический был прост,
И личный вклад его полка
Победу вырвал у врага.
Ценил его Берклай де Толли…
Тучков не знал покоя, боли,
Бросался первым в смертный бой,
Там где косили ядра строй.
Смерть безгранично презирал,
И корпус стягом вдохновлял.
Так говорили казаки,
Когда под вечер у реки
Мы разбивали бивуак,
Курили лиственный табак
Луна плыла, горел костёр
И каждый слушал разговор.
Молва геройская была:
Что не значки и ордена
В бой призывали генералов
И бригадиров и капралов,
А отчий долг за честь страны
По изволению души!"
Вдова:
"Я день и ночь крестилась в церкви,
И тут письмо пришло о смерти:
Муж пал в бою – Бородино! -
Так видно Богу суждено.
..................................
Внутри всё сжалось, я присела,
Душа от пламени горела,
Пронзила пуля сердца кровь,
Но чувства верили в любовь!
Ночной кошмар в мгновенье сбылся,
И он предательски внедрился -
В мое сознанье нервы, тело
И боль сердечная осела.
Не затухала моя рана,
Я сорвалась на поле брани…
Предстал Лужецкий монастырь,
Там проносил монах псалтырь,
По убиенным речь читал…
Но свет души не угасал:
Найти любимую кровинку,
Мою родную половинку!
И факел копотью горел
Среди убитых, рваных тел.
Едва мундиры различала,
И сердце жалобно стонало,
Узнать знакомые черты
Моей покинувшей судьбы.
Нет, не нашла я в поле мужа!
Стояла ветреная стужа…
Вся моя боль уединенья,
Лишь подтвердила опасенья:
Нести молебен за солдат,
Которым выпал этот ад!"
Ротмистр:
"Бородино – страница славы!
К ногам героев пали лавры.
Тот Бородинский страшный бой,
Где каждый воин был герой…
Рвались чугунные снаряды,
Стояли конные отряды,
На шаг от близости врагов
Рать поднимала лес штыков.
Шли корпуса солдат в атаку,
Какие яростные драки!
Артиллерийских ядер – град -
Под грохот мощных канонад.
Косила нас картечью дробь,
Но помогал в тот день Господь!..
Да, много горя в той войне…
А сколько душ лежит в земле? -
Тех безымянных сыновей
Со всех российских волостей,
Что проливали кровь за веру,
Являясь доблестным примером
Для всех последующих времён,
Им наш большой земной поклон!
Близки мне подвиги солдат,
Когда звенел клинком булат.
Пехоты шли за командиром,
Скакали в пекло кирасиры,
И бились части, бились роты
За укрепленные высоты.
Багратионовые флеши,
Смыкали части в спешке бреши,
Сверкали острые штыки,
В шеренги строились полки,
Объединялись в плотный строй
И под обстрелом новый бой.
Вой пушек, грохот батарей
И наш Семёновский ручей -
Опорным пунктом обороны…
И заглушали ядра – стоны,
Картечь визжала, ржали кони,
Палили залпом мушкетоны,
Рвались французы на валы,
Но мы стояли, до зари!
Летели ядра, шли резервы,
Кипели жаждой мести нервы
Отмстить за пролитую кровь -
За павших братьев и отцов!
Момент критический настал,
И силу дух превозмогал:
В атаку ринулся Тучков
С резервом свежих корпусов.
Накрыл солдат шрапнельный шквал,
И ядра сыпались на вал.
В мгновенье спешились полки,
Ход поубавили стрелки,
Тучков схватил упавший стяг
И дрогнул тут коварный враг.
В разгар грохочущего боя
Ядро влетело в грудь героя,
Пал генерал за свой народ,
Окончен славных дней поход."
Вдова:
"Вы повторили страшный бой,
Всё пронеслось передо мной.
Живой картиной – полк и знамя,
Война огнём, бушует пламя!
И облака тех грозных дней
Застыли в памяти моей.
Мой муж… как больно, он живой!..
Не покидай меня, родной…"
Ротмистр:
"Вы плачете, простите, Боже!
И у меня озноб по коже,
Вот вам платок, утрите слёзы,
За горизонт уйдут все грозы.
Мир вашим детям и покой,
Луч солнца золота святой!
Героев помнит та война,
Простите, Господи, меня!"
Вдова:
"Спасибо вам герой войны
За ваши подвиги судьбы!
Вы уделили время мне
На Петербуржском островке.
Мне остаётся крест нести
И храм надежды возвести -
За души павшие на поле,
Кому досталась злая доля…
Меня, прошу, не провожайте,
Храни Вас Бог в любви, прощайте!!!"
Она ушла, мне стало больно,
Дул по проспектам ветер вольно,
На мостовой текла вода,
И не забыть её глаза!