Эта девочка давит на меня взглядом своей никому не нужной горести,
Я гляжу на нее, в сероватые глаза, и пытаюсь ее запомнить – для повести.
Если б она курила одну за одной, мешала б виски с текилой,
Гоготала, как лошадь, баловалась бы травой, или была б нестерпимо милой.
Но ведь нет же! Не впечатывается, как теплые ветра,
И вроде дул-дул, а пришел домой – на коже ни следа.
Говорю «Девочка, не грусти! Мир тихо посапывает в твоей сильной горсти»
Она смеется надменно и выговаривает «Саша, ну как такое можно нести?»
А потом замолкнет на выдохе, стушуется и тихо: «Пожалуйста, прости!
Бредь, но нежно. Только правды жизни не вынести, так что лги»…
Колючая сверху, тягучая и приторная изнутри, девочка с волчьими глазами «не проси»,
И с печатью на лбу какой-то неясной, расплывчатой тоски.
Я ее хотела от себя отшить, отвязать, отпаять еще два года назад,
Когда меня затягивало в болото, а она притихла, - сущий ад.
Перетерпела, переждала, переплакала – оставила. Не могла иначе.
Потому что только эта девочка умеет понимать, что мои слова значат.
Потому что есть чувства больше слов дружба, любовь, привычка…
Когда у кого-то есть от сердца вашего не ключ, а хотя бы отмычка.