Бабочки листьев
Скоро
из этих разбухших коконов
выпорхнут зеленые бабочки листьев.
Суетится дворник,
сгребает старые,
желто-серые...
Спешит.
Чтобы не увидели
зеленые
свое отражение
в зеркале
времени.
Я помню, как слушал зеленые деревья
Я помню, как слушал зеленые деревья.
Они говорили о вечной любви.
Микрофон тишины усиливал их голоса
до птичьего пения.
А теперь по остывшим углям
под бубен дождя
пляшет ветер-шаман,
напрасно вызывая духов
умерших листьев.
Теория вечности
Я становился деревом,
чтобы проверить теорию переселения душ.
Стоял у дороги
весь в желтых листьях мудрости
и философствовал,
глядя вслед беззаботным влюбленным.
Я становился водным потоком,
бегущим через пустыню,
чтобы проверить теорию суфизма:
поил жаждущих, а они
поднимали брошенные монетки,
чтобы никогда сюда не вернуться.
Я становился абсолютной идеей,
шептал на ухо Гегелю:
"Не укради, не убий...",
Застревал в горле Иуды
колокольными серебрянниками.
А потом... вернулся в ЭГО.
Оно ловило рыбу в пруду
среди зеленых камышей.
ЭГО приложило палец к губам и сказало:
"Тише, ты" Испугаешь вечность!"
Прогресс
Раньше
мотыльки летели
на горячий огонь свечи.
И быстро погибали.
Теперь
они летят
на холодный
искусственный свет.
И живут
дольше.
Рождение слова
Я взглянул на кухню - нет.
В зале - нет.
Нет и на лоджии,
хотя там и ночь,и звезды
над самой крышей.
Где ее черти носят,
эту музу?
Сел писать один.
Вот уже отошли воды перечеркнутого,
Скоро разрежит воздух долгожданное "у-а".
Что это - рождение слова?
Сколько его носить в себе,
в мозгах, в душе, в носоглотке,
чтобы появилось что-то
по образу и подобию
этого божественного чувства,
которое восседает на престоле
моего сердца
или корчится от боли
у его ног.
Из всей существующей поэзии…
Я выжимаю поэзию из ночи,
как сок из лимона.
Лужица луны
морщиниться на ветру.
Ртутно капают звезды...
Вот и вся поэзия.
Осталась только бездна
с бойницами черных дыр.
Как теперь выжать для мира
хотя бы одну счастливую ночь
из всей существующей поэзии?