Говори…
Слишком дорого стало молчать
Под водой беззрачковой в уставших стучаться лучах.
Напряги…
Свои связки до болевых порогов крайних,
И с головокружительной высоты костылей этих антигуманных
Урони…
Свои руки, как слезы в поток
Троп тягучей змеиной терпимости
За спиною уставших богов,
Где кончается жалость к себе,
И стихает вызов своей собственной непроходимости.
Позабудь…
Что ты умер... на коленях моих – дыши…
Засыпай, забывая, как больно следам ото лжи,
Когда в них ногою - чужая.
Она творит, что не знает...
И сознанье в ремнях не держат, но не отпускает,
И за плечи трясет надоедливых дней поводырь.
Чем не знает закрыться безумно изрытый пустырь.
Не тяни…
Цепи вмерзших во льдах якорей.
Это старая гвардия тех - недостигнутых рубежей,
Где грехи не отпустят, будут медленно сохнуть смолою
На бортах кораблей, укрепляя исход собою,
А все водруженные флаги цепких кровавых умов
Никогда не станут спасением для безвозвратно погибших миров.
Где тычут…
Слюнявыми пальцами детки с глазами ясными,
И их по ручкам не бей. Они все равно дотянутся до соблазнов -
Проверить нетленность оригиналов бесстрастных.
Поджигай…
Все рукописи горят, когда в них с правдой и нужностью туго.
Они вечные нами - предложениями из одного талмуда.
Вот только и мы – страницы, вырванные друг из друга
С помарками, рисунками, сносками, выносками в никуда…
...и попробуй вложиться там и туда, откуда…