Времени до защиты оставалось все меньше. Срочно надо было менять объект исследования. Никита, всегда готовый мыслить креативно, с целью консультации, написал письмо в Великобританию, одному из главных специалистов по золотой лихорадке, писателю по имени Джек Лондон. Приятно иметь дело с англичанами : через три недели пришло письмо с ответом на английском языке и русским переводом, в котором сообщалось, что Джон Гриффит Чейни , известный как Джек Лондон, к глубокому сожалению, еще не родился. Также из письма следовало, что произойдет это прекрасное событие через четырнадцать лет и совсем не в столице Англии, а в Америке, в городе Сан-Франциско.
– М-да... такое ощущение, что я несколько опережаю события - вздохнул Никита. Но это не очень сильно его расстроило, хотя за последние дни он очень похудел и осунулся. Но несмотря на это, Никита продолжал упорно просиживать в библиотеке, изучая труды химиков, геологов, биологов, гомеопатов, часто засиживаясь допоздна. Несколько раз даже ночевал на столе в читальном зале, положив под голову «Реперторий гомеопатической Материя Медика" Джеймса Тайлера Кента или труд Чарльз Лайела под названием "Основы геологии".
Ученый совет торопил, сроки поджимали, и Никита начал жечь не по-детски.... Точнее, он не жег. То есть, вроде бы так, но только все по-другому и совсем наоборот, а не так как вы подумали. Жег. Но не он. И жег он по-детски.
(Здесь, чтобы читателей вконец не запутать, пожалуй, стоит объяснить, и априори начать окончание с самого начала, чтобы в конце-концов, не пришлось, придя к логическому концу, начинать сначала, дабы свести концы с концами и изначально окончательно все понять. Вот так, мне кажется, сразу стало гораздо понятнее)
Ну а дело было так:
На заднем дворе института была отгорожена специальная площадка для превращения древесины и сухих трав в пепел и построены навесы для сушки древесины и травянистых растений. (Естественно, все было обустроено с соблюдением всех возможных мер противопожарной безопасности, ведь один пожар в этой истории уже был, а для автора два ужасных пожара подряд- это некрасивая банальность).
На подводах и телегах из леса привозились бревна и охапки различных травяных культур и цветов... сортировались, сушились, взвешивались и сжигались. Костры на территории института горели с утра до позднего вечера. Заготовка, сушка и сжигание сырья занимали много времени, немало времени требовалось и на последующую обработку пепла, полученного из тонны исходного сырья.
Однажды Никита стоял у окна и с высоты третьего этажа наблюдал, как лаборанты бросают в огонь душистый чабрец. Дым поднимался вверх, где его подхватывал осенний ветер, кружевьюжил и развевал над городом... Возле костра, кутаясь в свои зябкие одежонки, грелись несколько беспризорников. Кто-то из лаборантов на них прикрикнул и они, словно испуганные воробьи, вспорхнули и отбежали к забору, но через несколько минут вновь стояли , протягивая руки к огню.
-А ведь скоро зима -подумал Никита, который не понаслышке знал, что такое быть на беде. Он вырос в деревне и знал что такое настоящий мороз, который пронзает насквозь и вымораживает сердце и мозг. Знавал он и настоящий голод.... ведь урожай картофеля и пшеницы сильно зависит от погодных капризов.
- А ведь это было бы просто замечательно: собрать этих никому не нужных мальчишек и взять над ними шефство. Создать молодежное объединение при институте для социальной адаптации подростков.
Этот вопрос он поднял на очередном собрании сотрудников НИИ. Но к большому удивлению Никиты, эта инициатива не вызвала не то чтобы восторга, но и простого одобрения. По лицам было видно, что все молчат и прикидывают, какие дивиденды может принести данное предприятие. А поскольку кроме дополнительной нагрузки и хлопот ничего не предвещалось, то народ безмолвствовал....
Неожиданную поддержку Никита получил в лице Франкенштейна, у которого самого было семеро детей, и поэтому он не понаслышке знал, что такое малолетние разбойники. Соломон Израилевич Франкенштейн из Одессы был личностью без преувеличения легендарной: автор нескольких десятков монографий и сотен научных работ, основатель теории экстракорпорального оплодотворения, вырастивший всех своих детей в пробирке, доктор наук, академик, профессор, почетный член Венского Собрания Европейских Медиков, Всероссийской Ассоциации Медиумов, и Национальной Академии Медицины, директор Петербургского Отделения Хранения и Утилизации Йода.
От вида визитной карточки Соломона Израилевича, дамы стыдливо краснели, а выпускницы института благородных девиц так и вовсе падали в обморок, и тут уж не обходилось дело без нашатыря. Причиной этому было то, что все регалии и заслуги мирового светила не помещались на стандартной визитной карточке, приходилось использовать аббревиатуры, вследствие чего визитка Соломона Франкенштейна выглядела следующим образом:
____________________________________
I I
I доктор биологических и химических наук, I
I академик, профессор I
I Франкенштейн Соломон Израилевич I
I почетный член ВАМ, ВСЕМ, I
I НАМ. Директор ПОХУЙ I
I___________________________________I
Являясь внештатным сотрудником, в институте Соломон Израилевич появлялся редко, обычно в случае острой необходимости проконсультировать Менделеева по поводу химического элемента «Йод», поэтому среди младших научных сотрудников и лаборантов за ним прочно закрепилась кличка «Мастер Йода».
Он внимательно, делая какие-то пометки в своем блокноте, слушал доклад Никиты и возражения противников внесенного Хрущом предложения и когда дискуссия стала приобретать неврозно-скандальный оттенок, подошел к трибуне и встав рядом с Хрущом громогласно произнес: Ша! Не говорите кому шо не надо делать, и не услышите куда вам надо идти
Сидящие в зале притихли и Соломон Израилевич продолжил: -Я имею сказать вам пару слов. И, таки, я скажу пару слов. Я всегда говорил, шо если хочите понаблюдать смешное из жизни, зайдите в наш институт, тут таки завсегда есть с чего посмеяться. И я зашел в наш институт…-тут Франкенштейн обвел сидящих печальным взглядом- Но спросите меня: Соломон, ты смеешься? И шо я вам отвечу? Шо бы «да», так «нет». Я не смеюсь. Я плачу.. Я плачу потому что вижу, шо вы говорите «нет», когда жизнь шумит вам в уши «да». Забудьте на время, что на носу у вас симпозиум, а в душе-осень. Может вам нужны яркие лампы, чтобы увидеть человека белым днем… мне –нет, у меня –хорошее, зрение. И на минуточку я вам скажу, у Диогена тоже хорошее зрение. И если бы Диоген на улице встретил Никиту, он бросил бы свой фонарь, хай горит он синим огнем, и воскликнул бы: «Вот-человек!.. Вот человек, каких нет, и скоро совсем не будет».
Соломон налил себе воды из графина, отпил глоток и продолжил:
Да, Никита говорит мало, но он говорит смачно. Он говорит мало, но хочется, чтобы он сказал еще что-нибудь. Господа хорошие, он пришел до вас, как до родной мамы, дай бог ей здоровья, пусть она живет сто двадцать лет. Он просил вас открыть ваши души и ваши кошельки, и дать немножечко щепотку тепла и пару старых грошей. И шо я слышу? Вы таки дали ему «нет». Вы не сказали: «Никита, мы умные люди, но нам надо подумать. Дай посчитать наши активы, дай вздохнуть и развести руками. Повремени нам пару дней и, почесав в затылке, мы таки скажем «да».Мы таки скажем тебе «да», потому шо у нас есть головная боль, заботы, подагра и артрит, но у нас есть и сердце…
Кто-то в зале закашлялся, кто-то шмыгнул носом, раздалось несколько выкриков с мест, три человека подняли руки , прося слова. Но Франкенштейн широким движением руки вверх по дуге словно отмел все возражения. – Ой-ой...Я вас умоляю, вот тока не надо этих разговоров, я понимаю слов... Я же слушал как вы молчали, и не перебивал, так послушайте и не перебивайте когда я скажу. Он повернулся к Никите, который стоял возле него и произнес в полголоса: Шоб я так хорошо жил, как они меня громко перебивают...- и продолжил в зал
Когда мы молодые у нас думается, шо есть еще куда жить и все впереди, и шоу, таки, маст гоу он. Но шо есть наша жизнь? Это миг между пошлым и будущим. Это прочерк между двумя нелепыми числами на отдельно взятом камне второго еврейского кладбища. Мне с вас смешно... Годы... Они же как птицы летят... Годы.... Это же солома, которая горит ни от чего....
Он, Никита просил вас..... Он просил за себя... ? Неееет.... Нет, и вы сами слышали ушами, шо он, таки, просил за беспризорников. Нужны ли тут слова...?
Шо видели эти дети в своей жизни? Они видели пару незаметных пустяков.... Чем они занимаются, чем дышат, чем живут...? Они жгут свои молодые жизни на костре вашего равнодушия, и обчищают карманы своих ближних... Кем станут они?.. Любой хорошо грамотный человек скажет: они станут ворами, бандитами и злодеями. И многие, таки, уже ими стали.
Поэтому, я вижу ваше будущее: в темном февральском переулке, когда хочется достать чернил и плакать, к вам подойдут три-четыре босяка и скажут: Папаша, отдайте бумажник и часы, и, помолившись вашему богу, снимите с себя пенсне и штиблеты, и узнайте как тяжело собирать сломанными руками выбитые зубы ... Вам будет очень жаль, но мы вас будем , таки, грабить и убивать.... И конешно, тут вы станете их умолять всякого такого не делать... Но они посоветуют вам не обращать внимания на этих глупостей, и, таки , скажут вам «нет».
И потом вы упадете на булыжную мостовую с проломленной головой и будете там лежать, в ожидании чуда и доктора. Но карета скорой помощи вместе с помощью, быть может, придет не скоро. И когда вы вдосталь умоетесь кровью, вы вспомните этот день: день, когда вы умыли руки и тоже сказали нет, когда могли сказать ДА.