Жан-Клоду
Смертельно ранена тобою
я в этом танце рук и губ.
Ты труп,
но данный мне судьбою.
Мой самый вожделенный труп.
Смиренно голову склоняю
я, покоренная тобой.
Герой,
тебе я посвящаю
досель неведомый покой.
И под защитой твоей плоти,
стою у бездны на краю.
Горю
тобой. Живу тобою.
И - как ни горестно - люблю.
Ричарду
Смертельный танец неизбежен -
пожар твоей нагой груди.
Уйди!
Для монстра слишком нежен,
сбивающий меня с пути,
и пошатнувший мою веру
в священность, истинность войны.
Пойми,
я не владею телом,
когда любовь даю взаймы.
Ты слишком мил, ты слишком кроток,
ты даже слишком человек.
Мой волк,
не рвавший прежде голоток
ни разу за свой волчий век.
Сердце напополам.
Пожар и смерть - так близко. Близко!
Так жжет огонь, сминая грудь.
Как ртуть
бегут по венам искры.
Мне их не выдержать - и пусть!
Мои герои. Полубоги.
Мохнатый зверь. Холодный труп.
Коснуться страстно ваших губ,
и утонуть в любви потоке.
Не разделить. Не разлучить.
Не сделать выбор. Слишком страстно!
Опасно
так любить. Опасней
пытаться сдасться. Разлюбить.
Я разрываюсь между вами:
живой огонь и хладный лед.
Поймет
лишь тот, кто снег и пламя
в одной ладони пронесет.
Никак. Никак не сделать выбор.
И вот - рожден триумвират.
Горят
глаза, горят ланиты.
Ну, здравствуй, персональный ад!