Магистрал.
Опять адмиралтейская игла
Заштопала рассвет за облаками.
Я гостьей в этом городе была,
И этот город ждал меня веками.
Дворцы, сады, соборы и дома…
Нева седеет утренним туманом.
Блестит в лучах фонтанов бахрома,
И чаек стон мне кажется гортанным.
Штрихует тени статуй Летний сад.
Взметнулись параллели колоннад –
Помпезность мрамора, безмолвие гранита…
Санкт-Петербург… Каналы и мосты…
Симфония величья красоты!..
И белой ночи акварель дождем размыта…
I.
Опять адмиралтейская игла
Потянет нити солнца за собою.
И храмов золотые купола
Вновь обрамляет небо голубое.
Санкт-Петербург, прими скорей меня,
Объятья улиц мне навстречу простирая,
Величьем и изяществом маня,
Ты радуешь, взаимностью пленяя.
Пока от ветра съежилась Нева,
Мне город шепчет судьбы и слова,
Которые запоминал веками.
Пока прудов блистают зеркала,
Пока адмиралтейская игла
Заштопала рассвет за облаками…
II.
Заштопала рассвет за облаками
Игла адмиралтейства. На реке
Вновь волны бесятся вихрастыми клоками,
И чайка штрих рисует вдалеке.
Кунсткамера являет гордый профиль.
Кудели туч цепляет шпиль-веретено.
В музее Русском дремлет Мефистофель,
Поглядывая изредка в окно.
Зовет во внутрь ажурный Двор Гостиный.
Фонтанов серебрится паутина,
И гордо подняты соборов купола.
Глоток дождя считая причащеньем,
Подумаю я с грустным восхищеньем:
«Я гостьей в этом городе была…»
III.
Я гостьей в этом городе была,
Заучивая наспех сны и роли.
Кулисы ветра, расправляя два крыла,
Открыли мне недельные гастроли.
Амфитеатром строились дома:
Галерка крыш за легкостью балконной.
И кажется, что Талия сама
Из сада Летнего пришла сюда влюбленной.
Пюпитры долговязых фонарей
Афиши: «Приходите к нам скорей!»
Держали ослабевшими руками.
В суфлерских будках сонных чердаков
Шептал мне хор охрипших сквозняков,
И этот город ждал меня веками…
IV.
И этот город ждал меня веками.
Шлейф белой ночи шили мне ветра.
И тополя с костлявыми руками
Роптали перед обликом Петра.
Дворцовой площади морщинистая кожа,
Угрюмый взлет Александрийского столпа.
Собор Исаакия. Хорала: «Святый Боже!..»
И статуй каменных безмолвная толпа.
Горбатый мост коснулся боком тротуара,
И друг на друга львов глядится пара.
Пух тополиный – летняя зима…
Фонтанных струй прозрачные ресницы…
И снова мне ночами станут сниться
Дворцы, сады, соборы и дома.
V.
Дворцы, сады, соборы и дома:
В калейдоскопе лиц прохожих постоянство.
Беспечная, я поняла сама
Весь тайный смысл богатого убранства.
Вот Зимнего дворца помпезный вид –
Окаменевшие здесь небыли и были.
Немые призраки стоят Кариатид –
Над Иорданской лестницей застыли.
Вот сфинксов гордый профиль за рекой.
И «Медный всадник» сильною рукой
Узду коня сжимает неустанно.
Фигур ши-цзы обманчив силуэт.
Пока шагает по воде слепой рассвет,
Нева седеет утренним туманом.
VI.
Нева седеет утренним туманом,
Трясут ветра над нею чахлой бородой.
И линии проводят неустанно
Мосты, сводя ладони над водой.
Вновь замолкают чаек нервных ссоры,
Заря забеливает пятна на луне.
И крейсер просыпается «Аврора»,
Зевая дулами орудий в тишине.
И в суете Балтийского вокзала
Подумаю: «Как много не сказала!»
И эти сны, сводящие с ума…
А электричка снова укачает.
И пусть… Ведь Петергоф меня встречает:
Блестит в лучах фонтанов бахрома!
VII.
Блестит в лучах фонтанов бахрома.
Большой каскад купает радугу несмело.
И праздничная длится кутерьма,
Вновь сотней брызг взрываясь, то и дело.
Залив виднеется бескрайностью вдали,
И воздух полон радостным движеньем.
Жеманится слегка дворец «Марли»,
Своим в пруду любуясь отраженьем.
Шутейные фонтаны на меня
Рассыплют непослушный бисер дня
Живительною влагою желанной.
А на палитре неба лишь дожди.
Пустынное пространство впереди,
И чаек стон мне кажется гортанным…
VIII.
И чаек стон мне кажется гортанным,
И чудится мне пенние Сирен.
Взметнулись Петергофские фонтаны
Прозрачностью своих хрустальных вен.
Упало небо в чашу Финского залива.
И «Монплезир» грустит и мудро и светло.
И лишь ветра нечесаные гривы
На горизонте ищут паруса крыло.
Вновь вспомнится знакомая примета –
На дно фонтана упадет моя монета;
Неумолимо возвращение назад:
Туда, где Петербуржские свиданья,
Где грифелем тоски и ожиданья
Штрихует тени статуй Летний сад.
IX.
Штрихует тени статуй Летний сад,
Он замер в кружевном литье ограды.
И обитатели застывшие стоят,
Фонтанка что-то шепчет тихо рядом.
Кому-то Слава приготовила венец,
А вот в смущеньи юная Аврора.
Задумчив, как всегда, Платон-мудрец,
Как будто вновь ведя с учениками споры.
Присутствием тревожить не посмею
Уединение Амура и Психеи.
Но снова улыбаюсь невпопад…
Лишь звук шагов в аллеях оставляя,
Иду… И вот, где вновь гуляю,
Взметнулись параллели колоннад.
X.
Взметнулись параллели колоннад.
На площади Казанского собора.
Мне чудится, как сотни лет назад,
Звучит здесь и доныне отзвук хора.
Продолжив вечности неразрешенный спор,
В задумчивости сонно бестолковой
Возвысился Исаакиевский собор –
Угрюмый, неприступный и суровый.
Спас на крови мозаикой блестит
И куполами в высь далекую летит.
И снова дождь сквозь облачное сито.
Атласное молчание Невы…
И я замру с поклоном головы.
Помпезность мрамора, безмолвие гранита…
XI.
Помпезность мрамора, безмолвие гранита,
Степенность арок и барокко стен домов,
Великомудрие опалов с малахитом –
Пристанище талантов и умов.
А в облаках у нас над головою
Поспорит гром с бесстрастной тишиной.
И Петропавловская крепость над Невою
Нахмурится недвижною стеной.
Поговорим? Забудем про усталость.
Скажи: ну что тебе такая малость,
Когда ясны слова все и мечты?
Поговорим!.. Хочу запомнить я все это:
Сфотографировать тебя, меня и лето,
Санкт-Петербург… Каналы и мосты…
XII.
Санкт-Петербург… Каналы и мосты…
И ленты рек ленивой влажностью струятся.
Сбежала я сюда от суеты,
Чтоб в городе нечаянно остаться.
Мне внемлил Грибоедовский канал,
Покрытый чешуею гладководной.
И пальцы влажные мне дождь на плечи клал,
Шепча свое жестокое: - Свободна!
Что ж, буду вновь под разговоры птичьи
У сфинксов-близнецов искать отличья,
Коснусь колонн ростральных высоты.
Поэзией вновь камни тихо дышат,
И каплями срывается вдруг с крыши
Симфония величья красоты.
XIII.
Симфония величья красоты…
Ночь надевает ветра кринолины…
Окончен день. В который раз мосты
Вновь разогнут натруженные спины.
Зеванье форточек, тоскливый всхлип дверей.
Суббота. Завершение недели.
И тени луноликих фонарей
По Невскому проводят параллели.
На ветках парка дремлют облака,
Дрожит прохлады робкая рука,
Не замолкает звездная сюита.
Васильевского острова печаль.
Над сероглазою Невой небес вуаль,
И белой ночи акварель дождем размыта.
XIV.
И белой ночи акварель дождем размыта.
Но я не слышала уже тех капель плач.
Уснули гении, бродяги и пииты,
Пока играл мне что-то уличный скрипач.
Из камня предо мной раскрылась книга,
И теребил вельветы неба лунный луч.
Неслась Алексанринского квадрига
Над городом, взметая клочья туч.
Ах, Петербург! – загадка, сказка, тайна.
Поэтому признаюсь: не случайно
Тебя не полюбить я не смогла.
Остаться бы, остаться бы там мне бы,
Где штопает рассерженное небо
Опять адмиралтейская игла.