Я видел, я видел эту страшную казнь,
Во всем, что на свете ни есть, разуверясь,
И чувствовал больше, чем просто приязнь
К тому, кто с костра проповедовал ересь.
Я видел, я видел черный контур столба,
Казалось, проткнувший багровое небо,
И то, как в зверей превращалась толпа,
Восторженно требуя зрелищ и хлеба.
Я видел, я видел, как огонь, клокоча,
На теле расцвел гладиолусом алым,
И скрытое маской лицо палача,
И рот инквизитора с мертвым оскалом.
Я видел, я видел, как сжимались в кольце
Пространство и время, соседствуя зыбко.
И муку на этом красивом лице.
И сердце, в котором светилась улыбка.
Я видел, я видел, как, повернуты вспять,
Взбесились понятия, люди и даты,
В своей правоте убивая опять
Во имя убитого ими когда-то.
Я видел, я видел этот раненный век,
В котором безумье мужало и крепло.
... А с неба внезапно посыпался снег,
Смешавшись с остатком сгоревшего пепла.