Неслучайная встреча

          

           …Третий день подряд дождь без устали поливал город.  То  замирая, то множась потоки воды грохотали по улицам, заливали крыши домов и тротуары. Срывая с растительности последнюю листву, струи дождя обнажали корявые скелеты деревьев. Казалось, город провинился перед небом, натворил немало грехов, и Вселенная решила очистить улицы от скверны, устроив общегородской освежающий душ.

           Насквозь промокло всё. Даже бетонные бордюры тротуаров, насморочно хлюпая стыками и трещинами, жаловались асфальту на свою нелёгкую участь.  А решётки ливневых стоков в ответ жалобно ворчали чугунными ртами от переизбытка поглощаемой влаги.

           Детская площадка на дне колодца, сложенного из многоэтажных домов, пустовала, отсвечивая тусклой рябой поверхностью зеркал песочниц, которые превратились в маленькие озёрца.
           Качели устали скрипеть проржавевшими суставами и, сдавшись на волю мокрой судьбе,  уныло пережидали небесную Ниагару.

          Только игрушечный домик из гладких, покрытых лаком, оструганных брёвен не тосковал. Высокие «курьи ножки» гордо возносили домик над болотом детской площадки, а широкая двухслойная крыша, окантованная ярко выкрашенными наличниками с «петухами» на коньке, надёжно защищала дом от любого дождя.

          Этим и воспользовался местный «трамп»*. Так его называли крутые англинизированные подростки. А население домов и участковый милиционер обозначали трампа  проще – «бомж Жора».

          Бомж во дворе многоэтажек появился недавно. Быстро и умело, без драк до крови и скандалов, он сумел вытеснить всех конкурентов от мусорных контейнеров и стал распоряжаться сокровищами единолично.

          А поживиться у контейнеров было чем. Дома новой постройки заселяли небедные жильцы. Из тех, которые могли себе позволить приобрести квартиры улучшенной планировки в этом районе города. Не первый год после переезда жильцы освобождались от ненужных вещей, шумно праздновали все семейные события, не скупясь на покупки.

          И, если утренний обход владений сделать раньше дворников  (те тоже не брезговали «пошуровать» в пакетах с мусором),  то можно было и прилично одеться и попить и поесть.

          Картон, бумагу, алюминиевые банки и стеклянную посуду бомж Жора оставлял для старушек из соседних «хрущёвок». Сам не хотел с этим возиться. Ему и так хватало.



          Бомж Жора не всегда был «бомж Жора». Когда-то при знакомстве, он представлялся просто, без лишних закидонов – Евгений Борисович, начальник строительного участка.

          Но на одном объекте обрушились плиты перекрытия. Погиб один монтажник. Несколько человек было травмировано.  Суд усмотрел в этом ЧП вину не только прораба, ведущего объект, но и его вину – за недостаточный контроль над соблюдением техники безопасности, и приговорил Евгения Борисовича к наказанию лишением свободы. Новая модная «метла строгости» зацепила начальника участка и, вместо условного срока, «замела» его на нары.

          Жена тут же подала на развод. Детей у них не было.  Евгений Борисович не возражал, и их освободили от обязательств семейных уз.
          Жена выскочила замуж за «мента» с одной, но большой звёздочкой на каждом погоне и Евгения Борисовича моментально выписали из собственной квартиры. Мент уверенно занял место в постели его любимой женщины и прочно обосновался на каждом квадратном метре его, честно заработанной на стройках, жилплощади.

          Так начальник строительного участка стал человеком  Без Определённого Места Жительства  –  БОМЖ  Жора.



           Налетел ураган перемен. И обрушил в экономике всё возведённое, накатанное, стабильное. Люди, даже без пятен в биографии, записывались в безработные и регистрировались на бирже труда.

           Отмотав срок, Евгений Борисович обнаружил, что все старые знакомые стараются не узнавать его при встрече и тщательно прячут взгляд. Говорить хоть о какой-либо работе с ним никто не хотел. И пришлось бомжу Жоре приспосабливаться к новой жизни.

           В бойлерной Жора познакомился со слесарями, обслуживающими многоэтажки. Используя свои знания, он помогал им ремонтировать оборудование, ковырялся с релюшками и пускателями. За это рабочие поили  бомжа чаем и разрешали умываться и бриться в их душевой на объекте. Там же Евгений Борисович иногда устраивал себе мелкую постирушку – майку, трусы, носки.

           Там же он пристрастился к алкоголю. С любой «халтурки» или с получки рабочие устраивали в бойлерной «забитие козла» с обязательным огромным количеством пива. А пиво без водки – выброшенные на ветер деньги.

           Водочнопивной коктейль с непонятным названием «ёрш», загонял Евгения Борисовича с непривычки  в аут. После третьего «козла» рабочие укладывали Жору на тюфяки за распределительным узлом и укрывали телогрейками.

           Так бомж Жора пережил одну зиму.

           Новое начальство нагрянуло в бойлерную в самый разгар такого «козлиного» турнира и жёстко пресекло беспорядки в производственных помещениях. Дежурным слесарям вписали в инструкцию «строгий запрет на присутствие посторонних лиц» в любое время суток.

          Всё! Кончилась лафа* бомжа Жоры.



          Игрушечный домик на детской площадке Жора сразу определил для себя, как потенциальное жильё. Всё равно больше деваться некуда. Все подъезды домов запирались электронными замками, окна подвалов схвачены мощными декоративными решётками. Чердаков нет. А перебираться в старые районы города Жора не хотел. Далеко от кормящих контейнеров, да и все места давно заняты.

          Попробовал устроиться на ночёвку в тамбуре спортивной школы, между входных дверей. Но его быстро раскусили  и охрана, надавав  пендалей*, вышвырнула Жору на улицу.

         А в домике "на куриных ножках" было уютно. Особенно, если окошечки без стёкол на ночь закрывать кусками упаковочного пенопласта, а дверь изнутри привязывать проволокой, чтобы не хлопала от ветра. И, главное, утром не проспать шарканье дворницких метёлок – не дать себя обнаружить.



        В дождь город обезлюдел. Жильцы не хотели выбегать к контейнерам в такую погоду и нагло отсиживались в своих тёплых и сухих квартирах. А голод – не тётка. Один день без еды ещё можно продержаться в домике. Все равно никто на детской  площадке не гуляет. Но на второй день становится тоскливо.

         На второй день бомж Жора начал дежурить у подъезда, в надежде перехватить у жильцов пакет с мусором, пока его не выбросили в мокрый контейнер.

          И ему повезло. Подъехала дамочка в красивом авто к самому крылечку подъезда и застеснялась выходить в легких туфельках  под дождь. А в багажнике автомобиля она привезла новый большой плоский телевизор в упаковке. И как его доставить под козырёк подъезда не знала.

          Жора мигом сориентировался и предложил дамочке свою помощь. Он готов был не только телевизор донести до квартиры, но и саму дамочку. Но она не захотела пересекать водные преграды в его объятиях и с печальным выдохом опустила свои изящные ножки в лужу.   
         Но телевизор Жора донёс до прихожей. Телевизор остался сухой. И когда Жора предложил дамочке прихватить на улицу  картон от упаковки телевизора, она обрадовалась и щедро расплатилась за оказанные услуги.

          В ближайшем супермаркете Жора купил бутылку водки для душевного равновесия, батон, колбасу  и двухлитровую бутылку минеральной воды. Деньги кончились.

          В домике Жора постелил картон от упаковки телевизора на пол. Из остатков упаковочного пенопласта сделал себе столик, крепко привязал двери и принялся за ужин.
          Водку пил из горлышка бутылки. Закусывал ломтями колбасы и хлеба, ломая батон  кусками.  Всё запивал минеральной водой.

          От выпитой водки и еды дрожь в теле, мучающая его вторые сутки отступила. Одежда уже не казалась ему такой влажной и воздух вокруг, как будто бы, утратил промозглую сырость.
          Бомж Жора забылся в алкогольном сне на новой картонной подстилке.



          ...В монотонный шум дождя вплелись новые звуки, до боли в сердце напоминающие солнечное детство. Бомж Жора открыл глаза.

          Одна из пенопластовых заглушек на окне упала, и в проёме окна бомж увидел голубя. Голубь шумно отряхивал со своего оперения капли воды и цокал своими коготочками по доскам.

          Память услужливо воскресила картины школьных лет в пригородном посёлке – голубятни на высоких столбах, оббитых оцинкованным железом, высокие приставные лестницы, которые на ночь убирались в сарай.
          Оббить железом столбы-опоры они с другом решили, после того, как у соседа кошки сожрали всех птенцов.

          Опытный голубятник Жора сразу понял – гость в окне - голубь редкой породы. Не какой-нибудь бернский белохвост* или вольерный апатин* (которого на птичьем рынке выдают за «монаха»), а настоящий, чистокровный «московский монах»* - гордая птица с необычным окрасом и оперением. Весь чисто белый, без пятнышка,  с чёрной «шапочкой» на голове и такого же цвета хвостом. Прекрасный чубчик-хохолок вокруг «шапочки» ослепительно сиял белизной и напоминал корону. Мощные крылья и высокие крепкие ноги придавали птице царственную осанку.
          В общем – красавец!

          Такой не умеет кувыркаться в воздухе, летает невысоко, но способен стремительно проскальзывать сквозь густые кроны деревьев и преодолевать огромные расстояния с большой скоростью.
          Лучший почтальон!

          Человек приблизил к себе эту породу ещё и за то, что "монахи" хорошие «няньки-кормильцы» и помогают голубятнику выхаживать не только своих птенцов, но и молодняк всей стаи.

           Неприхотливые трудяги в наряде, напоминающем убор католического священника – чёрная шапочка и такого же цвета сутана поверх белой рубашки. За что и получили своё название – монах.



           Жоре вспомнилось предостережение бабушки, что голубь стучится в стекло и влетает в окно за чьей-то душой.
           Значит, жди покойника. Бомж Жора только усмехнулся такому предрассудку.



           Отряхнув воду с оперения, голубь успокоился.  Только светло-жемчужные бусинки-глаза с темными зрачками настороженно следили за человеком.
           Узкие веки часто моргали. Голубь устал и замерз. Его очень привлекал остаток батона на полу возле Жоры. Голубь давно уже ничего не клевал.

           Бомж Жора понял его. Осторожно, не делая резких движений, он сел, опёрся спиной о бревенчатую стенку и начал мелко крошить булку, разбрасывая крошки между вытянутых ног.

           Голубь с недоверием отнёсся к такому предложению подкрепиться,  но голод притупил чувство страха. Птица привыкла доверять человеку.
           Жора перестал двигаться. Голубь ещё раз сверкнул в его сторону жемчужным глазом, опустился на пол и принялся клевать крошки. Человек не шевелился и не прогонял  птицу.

           Крошки на полу закончились, но голубь не улетал. Он видел в руке человека остаток батона и надеялся на угощение.
           Жора вздохнул и положил последний кусочек хлеба на картонку. Очень близко к себе.  «Монах» понял, что это для него, приблизился и смело заработал клювом.

           Бомж Жора пристально следил за тем, как тает его закуска. Потом, высмотрев момент, резко бросил руку вперёд, схватил голубя за шею и другой рукой скрутил «монаху» голову.

           Жору опять начала мучить горячечная дрожь, выламывая температурой суставы и застилая глаза серым туманом. Водка у него ещё осталась. А на закуску будет тёплое голубиное мясо.



           ...Солнце оккупировало город мощным залпом тёплых лучей, разогнав тучи над домами и усмирив северный ветер.
           Асфальт засиял позабытой чистотой, окна домов засверкали радостными бликами.   
           Заулыбались прохожие.  На улицу со всех подъездов высыпались детские голоса. Высохли песочницы, и под натиском звонкой энергии запели на все лады обрадованные качели.



           Их – Евгения Борисовича и «московского монаха» – так и нашли вдвоём. В игрушечном домике на детской площадке.
           Бомж Жора лежал на картонной подстилке, скрючившись в своей последней предсмертной судороге.
           Голубь с поломанной шеей  - зажат в руке.
           Рядом пустая бутылка из-под водки…

                *    *    *



        * от английского  «tramp» -бродяга.
        * лафа - счастье, удача.
        * «пендаль»  -  удар ногой в зад.
        * бернский белохвост,  апатин,  московский монах – названия породы голубей.

                *    *    *