Книга «Гнёт непрожитых жизней – 2»
(Из главы «История в лицах»)
Один из вожаков восстания
Эх, жизнь пошла, что легче удавиться!..
Восстание хоть выиграли мы,
Но через месяц как вошли в столицу,
Я – в подземелье взятой мной тюрьмы!
И все другие – цвет народа! – рядом.
А завтра – на кол. Хоть кричи, хоть плачь,
Но прокричат глашатаи неправду,
Которую придумал наш палач…
Да, наш палач. Ведь с самого начала
Он делал то, чем брезговал народ,
И просто ждал, пока шёл бой мечами,
Чтоб после поработать топором.
Однако был хитёр и умудрился
Стать другом и вождю, и вожакам.
Затем мы взяли наконец столицу –
Вот тут и одурел народ слегка.
Разгул шумел как шторм в осеннем море.
Под этот шум, немного погодя,
Вдруг вожаков всех кто-то перессорил
И отравил на пиршестве вождя…
Так месяц пролетел в угаре пьяном –
Распалось наше войско. Потому
Палач, себя назначив богдыханом,
Нас обвинил в измене, и – в тюрьму.
Он знал, что разошлись или погибли
Все те, кто бил врага не топором,
И понабрал себе ненаших. Им ли
Решать, кому народ доверит трон?!.
Но выбирать народ уже не будет:
Обильно очень головы летят,
И на базарах, купленные люди
Кричат, что богдыхан – как старший брат
И добр, и справедлив, и неподкупен,
И что всегда во всём был впереди.
Что не любить его – большая глупость.
Что не с народом прочие вожди.
Что, мол, «не зря остались живы в битве –
Лизали, знать, владычную пяту
И изменили… риса ж нет, скажите»…
Вот крикнет завтра кто-нибудь
«Ату!» –
Толпа нас разорвёт… А победитель
Развеет в прах о вольности мечту.