Мёд с молоком и воском. Ночами сшиваю перья,
чтобы спалить к рассвету. Неважно, что будет больно.
Просто бывает поздно играть в чужие поверья,
надеяться не проснуться, с небес ожидая вольной.
Тогда выручают спички. И перья - горят прекрасно.
Огонь как анестезия, дым как бальзам по горлу.
Шалфей и твоя улыбка. Осторожно. Огнеопасно.
Боль затолкай поглубже - и рёбра придутся впору.
Мёд с молоком и кровью. Режутся новые крылья
у твари с горящим сердцем. Опять - и летать, и падать,
зализывать раны, смеяться, и шрамы смывать ванилью,
на ветер бросая письма и недобитые взгляды.
На каждую из ладоней просыпать замёрзший порох,
по перепутанным клеткам расставить нули и пары.
Украсть твой последний выдох, своих ожидая сорок
законных ударов плетью. Не чувствовать этих ударов.
Мёд с молоком и ядом. Глоток - чуть поближе к звёздам,
чуть дальше от снега с пальцев, чуть меньше, чем просто счастье.
Когда жестяным алконостам наскучат родные гнёзда -
тогда наше солнце взорвётся. И уже никогда не погаснет.