На ржавой лавочке вдвоем они сидели:
Вверх руки устремив, вещал он о любви
И на ухо шептал ей: «Mon ami,
Вы сами быть со мною захотели.
Для Вас забыл я дом, семью,
Очаг домашний стал мне вдруг противен,
Но ощутил, что стал я вдруг всесилен!
Я Вам вручаю страсть мою!»
И неожиданно полез он целоваться,
Она – назад, но как тут устоишь?
Но здесь закончу я, пожалуй, этот стиш,
Чтоб к мерзости такой не прикасаться…
Декабрь, 2009