В час, когда из солнечных скитаний он вернётся в мир, где суета, криво усмехнётся мирозданье, раскрывая шейку, как врата.
Шар земной вертящийся со скрипом, каменный, под мясом протоплазм, вдруг почует потуги со всхлипом, паузу и следующий спазм.
Позади обжитая пещера, где воспоминания остры, скепсис пожилого акушера, шёпот и восторги медсестры.
Боль-хлопок внизу спинного мозга, голос: Посмотрите, как орёт?! - Он же незначительный, как сноска, будет в гневе рвать беззубый рот.
Далее замер длины и массы, рот в себе вмещающий едва, мягкий кус бесформенного мяса, с запахом любви и божества. Из него волшебною рекою, разгоняя хмарь, тоску и муть, просочится таинство покоя, доброты, в которой смысл и суть.
После будут годы становленья, счастье и утраты бытия, редкие волшебные мгновенья, стынь погостов в грае воронья.
Но, настанет час, качнётся стремя, и рекой божественной канвы, он вернётся, навсегда? На время? Здесь пробел.
Не ведаю, увы…