Недоразвитый дождь по земле волочил свой живот.
И пугалось зверьё водянистых полос на меху,
И звенела трава, восхищаясь тому, что живёт,
И застенчиво корни скрывали наросты во мху.
Я ходил по пролеску и гладил то клён, то сосну.
Я осаны шептал, до коры прикасаясь едва.
Одиноко вздыхали деревья, склоняясь ко сну.
Мне печали свои полусонно шептала листва.
Самозванка Луна намекала, что я одинок,
Пролетал ветерок, и как будто чего то искал.
И куда то звала, извиваясь, тропинка у ног,
И бежала во тьму, исчезая у сумрачных скал.
Сверху падали капли, смывая обрюзгшую муть.
Застарелая злость растворялась в прожилках листов.
И душили злодейку вьюны, не давая дохнуть,
И крошила трава, разрушая зловещий остов.
Я ушел далеко от распластанных в поле дорог,
До последней скалы, по волшебной тропинке шурша.
Я немного грустил, покидая волшебный мирок,
Где от боли земной исцелилась однажды душа.