Я проповедую ересь,
Стаду обезумевших от похоти свиней.
Их рыла проникают в землю,
В поиске съестных отходов и червей.
Все на потребу, все на стол,
Что за первобытная догма греха?
Небесная мать рожала уродов,
От плоти и крови дюсельдорфского мясника.
Новый мир – где рабы служат,
А господа читают Фрейда и Гегеля?
Где волки режут стадо,
Под присмотром доброго егеря.
Где бог по ночам сатана,
А днем нищий, на церковной паперти,
Где после свадеб остаются,
Заляпанные жиром и спермой скатерти.
Где слова лживы как женщины,
Тем более если их произносит поэт,
Где майор укрылся в блиндаже квартиры,
И ждет, направив на дверь табельный пистолет.
Где дорога на небо,
Упирается в потолок средневекового целомудрия,
А пол военного госпиталя,
Завален обрубками, что сыты торжеством правосудия?
Как здесь не сойти с ума?
Не спиться, и не покончить с собой?
Ждать, что кто-то полюбит тебя,
Эй! Да есть тут хоть кто-то живой?
Ну, скажите мне,
Что я не прав, что я очередной мудак-реалист,
Что я плюю в общественную длань,
Из которой, другие предпочитают пить!
Что дождь, который по ночам не дает мне спать,
Всего лишь дождь, а не хозяин встречающий гостей,
Не госпожа Гильотина с добродушной улыбкой, Не дудочник, играющий на флейтах из костей.
Не ворон с далеких степных курганов,
Несущий стражу не смыкая глаз,
Кто ты мой молчаливый попутчик?
Чего ты ждешь, от человечества, от нас?
Что тебе нужно - моя тень, мои сны?
Мой вечный октябрь, стучащий в окно?
Нет! Я знаю тебе нужно не это,
Но что? Скажи что?
Избавь меня от своего прошенья,
Избавь от родительской заботы,
Избавь от наглядной иллюстрации,
Рядового-висельника из второй роты.
От зарубок на венах, от ненаписанных писем,
От нежного чудовища, с карими глазами,
От железных дорог, от высотных домов,
От грязного бушлата с казенными вшами.
От зрячих глаз, от пьяных драк
От добровольной каторги, от измены Родине,
От многотомных уголовных дел,
От садика с яблонями и кустами смородины.
4.11.02