Елена Сомова
* * *
Утренняя птица ищет, где напиться –
В поцелуйном вихре жаркая водица…
Млечно-медовые озерца услады,
Тайны вековые родника прохлады…
В розе откровений шепотливы росы –
В роднике познаний плещутся вопросы…
К звёздам, звездопадам, восхожденьям духа,
Медленным касаньям облачного пуха.
Перевивы веток, переплёты корня,
Перегибы всплесков рук и ног, – двудольный
Оркестровый трепет лучших репетиций
На дворцовой сцене в торжестве традиций.
Тавроготика символа свой обнаружила смысл
В тёмных знаках ночных перевивы надзвёздных путей,
Постижение смысла – за нить золотую держись –
Ариадна не даст захлебнуться в структуре сетей.
Я веду в эмпирей. Сталкер века – призванье моё.
В лютованьях беды не оставлю покинутых рек.
Наслаждение жизнью – такой быстролётный побег
До звезды достает мирообразом в честь соловьёв.
Слышишь новую песню полуночных будущих трав –
Соловьиные ноты летят через наши сердца,
Доставая до смысла, настигая улыбку лица
Поцелуем от вечности,
Песнь восхожденья узнав.
2010, 11 мая
ПЬЕДЕСТАЛ
Не склоняй идиотов цепляться за мамкину юбку.
Золотые убежища – слепки дешёвых открытий
Извлекают из пчёл сиволапые дети чудовищ,
И мурлыкают ведьмы, пугая в кровати малютку.
Медозвоны пустуют корабликами ощущений,
Оставаясь на нитке, короткую путают пряжу –
Изумительна логика ветреных развлечений –
Возвращайся скорей в следопытские стены вояжа,
Парадигмы свиданий забудь на полотнище пляжа,
И серебряный голубь разлуки поищет общений.
Убыстрённое эхо катает вдоль горлышка шарфик,
Пародийно исследуя грамотное приобщение.
Тонкий облак во рту. Разветвлённая ветка пейзажа.
Тает лунный фонарик – религия поздних прощений.
Не загонные вопли – протяжные думы у ёлки –
Разнострелы дорог путешествуют у водопада.
Сетки жалящих пчёл. Уязвимые струны распада.
Воссоздание лестниц. Гармония сонного сада…
Одинокая кисточка брошенной треуголки.
2009, 26 декабря
* * *
1.
На ощупь в поисках добра
На горьких приисках познанья
Брести на тонкой тетиве
В игре смерчей на соисканье
Огня любви и состраданья
В мечтаньях нежных о тебе
На разлюбившей синеве.
На затаённое мерцание
Брести в неведомое на
Одном задержанном дыханье.
Услышать тоненькое «Стой!»
И ощутить земной огонь,
Водоворот и тёплый камень
Сложённых в целое частиц,
Увидеть кожей слепки лиц…
Планида бьёт в лицо ногами,
Когда мечта берёт, как мать
За родничок.
Легко сгорать
В наитии предначертания
Тебя ведомого садка
Для сердцевинного цветка,
Раскрытого для осязания…
2008, 28 апреля
2.
Добра не жди ни от кого нигде.
Дадут лишь камень не в лицо, так в руку.
Всю жизнь учи их зверскую науку
И не проси, не гни колен в беде.
Иди прямее – без оглядки на льстецов,
Опасных всем нутром продажным.
Их «бисы» и хлопки подобны саже, –
За ними смерть. В скорлупках их лицо:
Одно на всех. Был твой птенец не тот –
Неловок и несмел. Боялся спеси,
А надо было от неё бежать.
И вот алкашье рыло мир вам взвесит –
И вы берёте, что даёт урод,
Забыв, как предостерегала мать.
А надо было мудрости внимать
И принимать любовь от неба вместе.
2010, 14 апреля
ОБЩЕСТВЕННОЕ ЧУДОВИЩЕ
(Два отрывка из рок-оперы)
Голос:
Господин Манекен, возвращайтесь в витрину свою.
Что за скрип? Не скрипите деньгами, заглушите вздох, –
Это резво ползут по асфальту и гимны поют
Франки, доллары, марки, рубли под порхание ног.
Не снимайте очки, Манекен, воспаление глаз
Не опасно. И всё же оденьте скорее – вот так.
Допивайте шампанское. Жуйте скорей ананас, —
Обещали грозу – берегите фальшивый свой лак.
Молчаливый затылок презрительно курит в окно.
Оживлённая улица яркой палитрой висит.
В задымлённые лица сквозь стёкла глазеет вино, –
Как изгнанники родины – импортных войск колорит
Поджидает избранников: пойло, еда, домино, –
Пятна серые, бывшие люди, от вас же смердит.
Молчаливый затылок уже докурил. Он давно
Поджидал двойника, дым пуская себе в магазин,
Обволакивал взглядом девиц, будто жёстким бинтом.
Возвращается с улицы, мельком взглянув – лимузин
Не украли и шины не сняли, – заелись – не то.
За компьютером – кофе и пар, легион секретарш –
Маникюр, педикюр и ещё двести раз этих – кюр.
Лезут в окна клиенты, как переработанный фарш, –
Взять огонь на себя, самому потрошить этих кур?..
Господин Манекен, вы ведь были ребёнком, давно
Вам читала о добрых делах ваша мать, –
Перед сном вы боялись остаться один и одно
Затвердили, что можно и вовсе не спать.
Вы не спите, считая без устали деньги свои, –
Даже ночью в очках – чёрных пятнах заклеенных дыр.
Под рубашкой – на месте груди – пустота, и стоит
Раззолоченный крест – символ спеси безбожных проныр.
По брильянтам креста ледяные свистят сквозняки.
Вашим сердцем со смертью делилась лукавая власть.
Ваши пальцы проворно скользят по дверям, слизняки,
Жадно ищут добычи, вонзаясь, где можно припасть.
Господин Манекен, вы несчастны среди ваших благ.
Эстетический визг вызывает у вас мотылёк.
Над витринами вашими по ветру треплется флаг
Одичавшей России, разломленной вам на паёк.
Манекен, возвращаетесь в витрину свою,
Шелестите сухими словами для офисных крыс.
Над Россией опять вихри света и радуг поют, –
Берегись, Манекен, распадёшься на свист стеклобрызг!
Время Свободы:
Тонко запела, раздвинув прозрачные своды,
Птица-свобода, презрев лицемерие звука
Вдруг преломляться о когти виляющей моды,
Падать в объятья велению времени – скука.
Время – погонщик песчинок, влекомых воронкой,
Хитро процедит и выбросит вон на помойку
Льстивое эхо пустой безголосой сторонки,
Липнущей к стенкам кареты, пришпиленной к тройке.
Время с ухмылкой лжеца и серьгой правосудья
Взвесит всех вместе, сгрузив гири в ваши тарелки:
Жрите, покуда не кровь, только манна в посуде!
Лопнувших жертв собирают в стога недоделки.
Запахом сена дурманят предвестники битвы
С целью добыть для свободы надёжные сети.
Зренье и слух паутиной бесчестья повиты,
ЛЮДИ, НА ВАС ОЗИРАЮТСЯ ДЕТИ!
Смело простились с теплом материнской утробы
И, шантажируя предков, стучитесь обратно.
Стук заглушил крик о помощи – вопли природы.
Цивилизация! Облик твой тысячекратно
Запечатлен на гробах изумленных привычек,
Вписанных в кодексы визгом больных истеричек.
1999
из поэмы AVE, ВАВИЛОН
1. ОСНОВАНИЕ БАШНИ
Так трудно достаются эти знаки
с числом достатка в скорченной ладони
у каверзной планиды на посылках…
И бесконечно будут вурдалаки
(Я несогбенна. Страшен бой ледовый.)
тянуть не им принадлежащий выкуп
у времени горящего обмылка.
В нетленном есть кровь потерпевших лилий
и судороги творческого сердца
и смерть противодействию святому.
Две чаши колыхнулись. Два осколка
вгнездились в мир голодными глазами
униженного слабого ребёнка.
Да станет мир ему еще и домом,
уютом, хлебом и любовью.
Сами придут спасенье и удача.
Двое уже не блеск иглы в стогу забытом.
Дорога побежала, словно пленка,
а там посыл движенья, может, лыжи, –
не всё ж крутиться камнем среди сытых,
в ногах величеств булькать жадным соком,
готовым съесть желудок вместе с сердцем…
2009, 17 декабря
2. ЗАБОТА
Бронзовые идолы кровь народа выпили, - глас охлократии.
Что грезится во бронзовых скотах
среди полуголодных голодранцев?
Спасибо господин товарищ Шанцев, –
фонтан на Мине – здесь был мономах.
Ладонью вверх за чаевыми?! – это стыд
воскрес на пять минут, чтоб насладиться
общеньем с праотцом стыда – бесстыдством.
Хапужный грех шелками здесь прикрыт.
Непоправимость бронзовых фигур,
их зачарованная неподвижность
и доллара надёжнейший оплот.
Мы дети страшных лет и страшных дур,
и нашу в том карьерную подвижность
надёжно ожидает эшафот.
Погладить их по бронзовым бокам?
Мы одобряем их масштаб, уместность
и выгоду приобретений сих
для города. Когда б не пули честность,
когда б не гений и не дрожь трусих…
2009, 01 сентября
ПОСВЯЩАЕТСЯ БРОНЗОВОЙ КОЗЕ, КОТОРУЮ МУДРЫЕ МОЗГИ ВООДРУЗИЛИ НА ПЛОЩАДИ ВОЗЛЕ ДОМА АКТЁРА
от любящего народа
Сколько пуль получится, сколько бомб
Из одной козы недоенной! Катакомб
К ней подхода не найти – подсчитать,
В лабиринтах лбом загорать, папа-мать.
Негритюдный отдыхает пейзаж:
Дама пудрит мозг, увы – вот пассаж!
Куклы воют: «О, фашист Карабас,
Ты лояльней тех, что тырят анфас!»
Покудахтали – и в тину свою, -
Кому дело да до ваших флажков
По ветрам?! Я во всю площадь спою
Про зады, облизанные вами, грязных божков!
Ад мурлыкает на пять лет вперёд, -
В крематорий всех засунут живьем,
Да стихи туда, - поближе душам идёт –
От огня священного не олово пьём.
Не прочтёте, а помянете грех
Своей скупости и зависти, лжи
Узаконенной. Вам грёзовый мех,
Мне в сердца живые – ваши ножи.
Я – матрёшка русская. Не убьёшь!
Не задушишь! Можешь только лишь сжечь,
Как любовь свою, как совесть. Ты лжёшь,
О, Дамокл, я кожей знаю твой меч.
2010-01-27
3. УРОКИ РЕНТАБЕЛЬНОСТИ
Сокращения на ГАЗе привели к перемалыванию (данный социологический термин обозначает бессмысленные поиски работы при отсутствии вакантных мест), - 60 000 безработных граждан Нижнего Новгорода и области, согласно телевизионным сообщениям из новостей «Сети-НН», накануне 2010 года ринулись в рулетку кадровых агентств и бирж.
I. НАБАТ
Петрушки с вытянутыми рукавами,
рыдайте громче, шестьдесят нас тысяч!
Глотнули кровь отечества с ладони,
птенцы родные словом похоронным
Господь нас видит. Нас и тех гурманов,
что тычут карандашиком горчащим
в крутую схему заводских сокровищ.
Крепитесь, люди. Воры – жрите мясо,
украденное на базаре – детям.
Зверьки в загоне с лапками наружу,
насупленные голодом московским
II.
Петрушки с вытянутыми рукавами,
рыдайте громче, шестьдесят нас тысяч!
Летите над родимыми домами
в глаза детей губами хладно тычась.
Глотнули кровь отечества с ладони
птенцы родные словом в нашем танке.
Замученные выдохом: «НЕ тронь… - и… и – и…», -
и трубка звука узится в гортани_
задушенных страданьями аккордах
быть может не сосчитанных улыбок,
навеки… отраженных в сальных мордах,
случайный взгляд кидая в лоно зыбок:
уснула мать-природа на младенцах.
Сжигают мозг новейшие кислоты
и негодуют каменные лоты,
неся яйцо поспешных интервенций.
Погубленные звуки моей песни,
пригубленная чаша состраданий,
загубленные выпупки детишек,
разорванные души, листья, зданья
напополам в горсти пизанских башен
у выродка немого поколенья.
Им вырубили музыку и душу.
– Рыданья наши, слез кровавых чашу
поганите в бреду совокупленья.
Беднейшие подножные сословия
рубают кисло-сладкие медузы, –
дрожь носовых проходов. Население.
2010, 27 января
* * *
Вдоль суеты маршрутных остановок
По траектории знакомого пути
Летит песок, и голос его тонок,
Такой для исполненья не найти.
Готовы песни летнего причала
На зазеркалье стынущих витрин,
И робких окон светлое начало
Меня опять затягивает в сплин.
По городу, по терниям и весям,
Следоразделом нагоняя ток,
Весенний мир орёт: «Христос Воскресе!»,
Давая лёгким радости глоток.
Удешевлёны катышки свободы
Необходимостью в объятьях умереть,
И полчаса послушать небосвода
Живую клеть
Для сердца моего. Перебродила
Отвага – движет облачный пирог,
И жизнь за зёрнышком засеменила,
Глотая слог.
2010, 10 мая
ПОСВЯЩЕНИЕ АКТЁРУ СЕРГЕЮ БЕЗРУКОВУ, ГЕНИАЛЬНО СЫГРАВШЕМУ ПОЭТА СЕРГЕЯ ЕСЕНИНА
Маленький принц проклятущей державы
Конченного тысячелетья,
Выйди из мрака слёзной засады,
Узницу века не сделай калекой.
Просто спаси воскрешением чуда –
Белым барашком над вырожденьем.
Выпорхни сердцем над унижением
Среди одних двугорбых верблюдов.
Медленно движет косящую лопасть
Ветер атаки. Блекают мелко
Сомкнутые воротилы-рубаки
Наглостью прений и выявлений.
В гордой засаде сижу, вою волком
И вопрошаю блудливой собаке –
Сжать хоть в зубах отстающие стрелки,
Токающие в разине без толка.
Вечную музыку разветвлений
Соедини. Огнен круг. Комсомолка.
Тонкая мимика дерзких цепляний
На гениальном лице арлекина.
Образ поэта… Серёжа…
мякина
будничных свистов,
где ветер стреляет.
Милый Есенин, маленький принц мой,
Выточенный водопадами… облак…
Раненный светом, воскресни, мой гений,
Безруков! медленных поколений.
ВАВИЛОНСКАЯ БАШНЯ
Гадостно в центре пугливых касаний
Быть одиноко мудрой Кассандрой,
Выращенной на изрубленной башне, –
Следуем вдаль по планиде вчерашней:
В диком краю среди зарослей лилий,
Где среди них вырубая дорогу,
Движутся глупые варвары с током
Щедрого мира… не мне… мелобоко…
Облак – барашек – принц – добрый ангел,
Следуя в радугу синтеза звука…
Воздухоплаванье сладких черешен
Тонкая веточка стрел_ гибкость лука_
Ветреный замок_ Агни старуха.
Йога общения с метаморфозой,
Ласково дареной меткой-конфеткой.
Милости века настойчиво редки.
Непроходимые чащи убожеств
В синей молитве исчерпанных торжеств…
Сечей всё рубят белые листья
Луны серпов, обрезающих стебли,
Хрумкают голые слепо и мелко.
Тонко ложатся мазки ловкой кисти…
Яркие ангелы огненной белки.
На воссоздании ангела света
Здесь Вавилон строим _ слово за словом_
Движутся книги_ стены ложатся_
В треснутый воздух прежнеголосый.
Чёткое эхо_ Блудливые боссы
Не заменяют ни грязи ни танка.
Звукопоганые, глохнут прекосо.
Пряжа Кассандры и атаманки_
Белые, синие, красные банки –
В липовый мёд золотистые санки.
Тянутся лилии по стенам башни_
Щедрой гармонии дружные звуки_
Белый Есенин на акведуке
Снеги… снегирь… деловые поганки…
Танец валькирий. Бог спозаранку_
Яблоки цвета – раскиданы ветви.
Иней закончил свое бытованье.
Резвоцеплянье цветов. Горы_ метры
Яблок и слов. Языков воссоздание…
Чёткие знаки огня в партитуре –
Мечутся звёздочки рукоплесканий
Вылеплены на свободной натуре
В яблочно-снежных полях за лесами.
Чёрный вагон – предводители меркнут:
Вечные пролежни лени. Побои
Связанных ангелов прямо у церкви.
Чёрные пустоши каркают. Верьте,
Милые геночерпалки в совете:
Башня стоит. К ней добраться нелепо
В старых тисках изощрённой фортуны.
Ангела света рискованной белке
Быстро достать не дадут плети-струны, –
Дикие умки – кофточки в сумки –
Плавно чешите секущие стрелки.
2009, 24 декабря
ЗРЕНЬЕ ПОЛУЧТЕНИЯ
Наотмашь по глазам — зеркальность лёгких вод —
И бережный камыш шуршаших откровений.
Заговорил поток недоумений —
Прозрачный мой, отчалил теплоход.
На синем вихре нежности святой
Буравящий возник поток течения,
Он молит видеть зреньем получтения,
Скользит по ощущениям пятой
И отрывает лепестки надежд,
Меняя род, число, склоненье и падеж.
В прозрачный день, в сквозную желтизну
Листвы, сверяющей секунды до падения,
Пишу прозрачной тушью поседения
И праздную осеннюю весну.
На тропке оскуденья малых чувств
Томительное волшебство горения
Поспешно начинает круг борения,
Перебирает с хрустом тщетную парчу.
И отрывается от ветки полубог —
Полуживая плоть листа, до сердцевины
Проеденная спором точных линий
И воплощенная в глубокий полувздох.
И мы бежим дыхание поймать,
И проникаемся потоком ощущений,
Дающих жизнь душе в платке прощений
И превращений зла в добро. Понять
Немыслимо, но у листа их пять —
Пять пальцев, как в ладони человека,
Зажатой с пятаком. Кленовый лекарь
Бесплатен и надёжен, — боль забрать —
Ему не труд. А листья вновь найдут
Поэта за нехитрой, но работой,
И доброты ленивые пилоты
Опустятся на землю снова тут.
2006, 24 сентября – 2 октября
* * *
Озарённое белое сияние —
Молочные берега небес —
Душа твоя откликается
Через пространственный лес
Маленьких городов,
Садиков и дорог,
Сладких и гадких слов —
Ангельское покаяние
Грешников прошлых миров,
Ставших публичными ангелами,
Перетекая порог
Светом — священными факелами, —
Нежное чудо богов
Перед людьми заплаканными.
2006, 17 сентября
***
Коснись губами влажных лепестков, -
Тебя с утра уже искали губы
Мои. Здесь ангельские пели трубы,
Хватая за бутоны, и без слов
Вели мелодией под облака,
И зацветали в небе лепестками
Небесных лилий. Длинными глотками
Мы пьём огонь небесный, на века
Дающий жизнь. Бессмертие любви
Исторгло лаву до земных пределов.
Лавиной одурманенное тело
На розе облачной качается слегка.
19-20 июня 2010
***
Ночная смена возле колыбели
И птичий щебет невозможно тонкий
Ведут в чертоги Господа, в купели
Духовных таинств, недоступных в гонке.
Ступени песни восхожденья
знанья
Душе дают. Не растеряй сокровищ
На тонкой грани миропониманья
И берегись напыженных чудовищ,
Их липких лап, нацеленных в святое.
Не допускай верблюдов к аналою.
Плюющих в душу объезжай по кругу,
Не позволяя им вцепиться в руку,
Готовую перекрестить ребенка.
Ночные птицы режут на восходе
Воздушных лилий трепетные листья,
В которые весь гнев земной уходит
И возвращает невозможно синий
Свет неба и сирень, и поле мистики.
2010, 15 июня.
***
Читай в глазах моих очарованье,
Прошедший дождь, рисующие кисти,
И первобытный шелест спозаранья,
И дикий – не ручной – весенний листик.
Он выглянул из глубины созвездий,
Из древних тайн, гнездящихся высоко, –
Там хоть и рядом – всё равно не вместе,
И сердце режет острая осока.
Ты прочитаешь золото пустыни
И промельк растворившегося света,
Но снова ледяной атлас остынет,
Рассыплется двуглавою кометой.
2000 г.
БРИЛЛИАНТЫ ПАМЯТИ
И.Ф.
Я открываю дверь в начало дня,
Когда свет зародился между нами;
Когда между реальностью и снами
Различий не было ни для тебя,
Ни для меня; когда шатался луч
по комнате,
прекрасно-предрассветной;
Когда озноб вливался незаметно
В протяжный поцелуй;
когда, скрипуч,
Ворочался в окне кленовый царь,
Раздваивая лунное пространство,
На цыпочках ведя в начало странствий.
Фаросским маяком сиял фонарь,
Окружностью восторга обведя
Границы сферы тайно-напряжённой.
В такие дни одни страдают жёны,
В уютной клетке места не найдя.
2000 г.
***
И.Ф.
Я останусь в тебе этим утром пронзительно-звонким,
Ранним шумом трамвая, дребезжаньем стакана в сторонке,
Тёплым зёрнышком кофе, убегающим в ступке
От ударов железа, полночной голубкой,
Твоё сердце пронзающей крыльями эха,
переливами смеха.
Навсегда в твоём доме в углу позабытом
Будет бусинка смеха и в шорохе скрытом,
И в трезвоне и в плаче, и в ровном дыханье,
В озорных мотыльков перекрёстном порханье.
Это я улыбаюсь тебе спозаранку,
Когда солнце бросает в окошко приманку,
Щекотливым лучом по глазам пробежится
И во взгляде, к тебе обращённом, продлится.
2000 г.
* * *
Университетскому пианино,
которое долгое время молчит
в коридоре филфака
Хочу понять по стёртым пятнам лака
Мгновенья отступающих столетий.
Магические блики зодиака
Скользят на зачарованном предмете.
Вслух не сказать о приоткрытой тайне,
Чувств обличённых больше не исчерпать, –
О них твердят изменчивые крайне
Сквозные тени – пойманные черти.
Растворены все собранные камни
В ступенчатом заклавишном колене.
Притворены времен косые ставни –
Затверженные вздохи поколений.
1998 г.
* * *
Исчезли зайчики на ветреных качелях
ветвей –
прозрачно-льдистые
и снежные, пронизанные солнцем.
Развей
Печаль по набегающим вершинам
зари,
Исполненной прославленных ошибок.
Замри
Перед лицом любви, перед улыбкой
сквозь снег,
Скульптурно создающий эхо скрипки
сквозь век
Прозрачную кристальность, расстояний
сжимая ход
В единый смысл противостояний –
В восход.
2002, март, 6.
МИШКА
Мишка плюшевый плачет ничком на асфальте весеннем,
Искалеченным детством кричит он в слезах, задыхаясь.
Был подарком, наградой, встречал он в семье новоселье
Со щенком спал в коробке, к горячему пузу ласкаясь.
Он в гостиной сидел за столом перед вазой с вареньем,
К уху бант привязали, блестел своим новеньким носом.
Растворилось в ветвях быстролётное детство бесследно,
Испарились, увы, несуразные вздохи-вопросы.
Слиплась грязь в серой шёрстке –
и варвар ликует победно,
Нагловатым подобьем улыбки светя беспредметно.
Среди ливней и бурь, среди грохота, скрежета, лязга,
В тусклом свете подвала и в ярком – при рампах несметных,
В ярких блёстках салона, в цветах – ускользни незаметно.
Подними и отмой, просуши, приласкай.
Это язва
не зажившего детства
болит в искалеченном мире,
порастратившем честь.
И утраты в нём – невосполнимы,
Если вымазан грязью медведь – отщепенец России –
Пешеходы летят и пинают – и мимо все, мимо,
Но по детскому сердцу – впритык.
И терпеть не по силам.
2002, март, 27.
КРИК
I
Нет ничего - есть только пустота,
Заполоняющая вещий крик,
Есть эхо ветра, крыльев острота,
Величественный восхожденья миг,
Цепочка возжигающих огней –
Горит весь город за моей спиной, -
Приблизиться теперь ко мне не смей -
Струн окровавленных не тронь,
здесь зной
С ознобом перепутался вчера.
Не разорвать любовь на день и ночь.
Благословенны наши вечера.
Реальность мне теперь не превозмочь.
В стекло комком бросается снегирь,
Но сбалансировав, взмывает ввысь.
Подбросила судьба свинцовых гирь -
Попробуй-ка теперь с ней разберись!
Лететь сквозь ночь, сгорая и дрожа,
Срываться с окровавленной цепи,
Но пальцы возле сердца не разжать,
И не завыть в оскаленной степи.
II
Щетинистая ночь летит в лицо,
Пронзая сердце светочем огней,
Бросаясь наземь стынущим свинцом,
Сжигая память всех прошедших дней.
Я на ладони гаснущей мечты
Открытым сердцем принимаю дрожь -
Люби меня, покуда смерть - не ты,
Стреляй в меня - сойдёт сто тысяч кож.
Не оглянись - кругом война миров,
Борьба за место под лучами дня,
Где я - лишь птица солнечных даров,
Постигшая тщету любви огня.
Туманным оком припадает ночь:
В оковах околпаченной судьбы
Тесней, чем в склепе. Улетаю прочь.
Пусть будешь ты.
III
Болячкой остывающий сентябрь
Не кровоточит, но ещё болит
И очень сильно. Лунный канделябр -
В ночном свечении космополит -
Мой брат по крови, по истокам сна,
Срывает белый день в отверстый ров,
Мне сердце прожигающий до дна
Романтикой ушедших вечеров.
Лететь сквозь время - в - без пространства - свет,
Сшибая твоих шахматных коней -
На огненном пути возврата нет -
Мир над мостом повис в бреду огней.
Визжит мотив оплавленных колёс -
Я повисаю выстрелом любви
В открытом небе зазеркальных грез.
Лучистый посвист утонул в крови.
Не надо мне реальности твоей.
Оставь мне мир агатовых ночей,
Распахнутых навстречу мне дверей.
Не подставляй под бич моих плечей.
Я верю только на исходе дня
В сквозь ласки прорывающийся зов,
Когда огонь не есть лишь тень огня,
И сердце ёкает, как звуки сов.
Прости, мой друг, я не могу любить
В полсердца, сохраняя для себя, -
Ты будешь кровь мою глотками пить,
Покуда я люблю, люблю тебя.
Мне твоя жажда - словно голод мой, -
Возьми же всё. Задаром отдаю.
Здесь - золото. Лишь кровь мою отмой.
Я жизнь свою для нищих раздаю.
* * *
Несчастен, кто не любит, сир и наг, -
Он слеп и гол, он видит мир сквозь мрак.
Любовь – единственный надёжный щит.
Она одна сквозь камни льдов кричит.
1998 г.
* * *
Капустницы-белянки на лету
Снежиночные крылья рассыпали,
Струясь по заколдованной спирали,
К земле стремились, облетев беду
И в зачарованную высоту
Взгляд от земли надолго поднимали,
У суеты мое вниманье крали,
Давая на мгновенье немоту…
1993 - 1 Марта 2009
* * *
Дождь прошёлся, шаркнув ножкой по траве, такой искристой,
В тонких тапочках балетных пробежался и по листьям,
С облачной спустился башни в сны вчерашних пешеходов.
Белые дома, как шашки, переставил, чуть потрогав:
Белым заменил все тени,
Чёрным сделал пух растений,
Растворённый в летних
лужах,
брошенных едва заметно.
Петлю паузы потуже –
И на роспуск выплеск нитей –
Заскакал по белым клеткам –
Отпустите, отпустите…
13 июня 2009
НА УДОЧКЕ СВЕТА
Ивовый пух и вскрикиванье чаек
Перекрестились в воздухе невольно –
Речной мираж дает концертик сольный,
И пух летящий в воздухе ваяет
Фигуры волшебства над водным блеском.
Начало лета. Нет сердечку места -
Даль проясняется, стирается завеса -
Здесь просто рай земной с небесной леской –
Пушинку ловишь воздуха и плеска
Родной реки, что шёпотом являет
Молитвы миру и любви,
И сердце просит
Миг озарения речной воды сиянием.
А после удочку ночной фонарик бросит…
2006, 28 мая
* * *
Наслаждаюсь божественным правом знать воздух ночной,
Бархатистый, глубокий и влажный ночной аромат –
Это липовый цвет обещанья любви раздаёт
И по-своему крутит и вертит луны циферблат.
Грезит влага о камне, стекая с ночного листа
Поперёк линий жизни в зелёной ладони его.
Гулковаты шаги по кварталам – пора бы настать
В Нижнем Новгороде белым ночкам стозвоннее слов.
Сердце видит ночное пророчество, будто бы нет
Поперечного бархата в тайных движеньях дерев –
Недолюбленный сын снова ищет в любовь новый след
И находит по звездам в глазах недолюбленных дев.
Перетянуто горло у песен, и птичий двойник
Фонетического соответствия не нашёл.
Застывающей тушью графический шорох проник
В слепоглазую полночь – и черному котику: «Пшёл!».
2006, 1 июля
* * *
Белая бабочка бьётся в стекло,
Белая, словно осколочек света,
С ней отживает зелёное лето,
Краски бросая щедро в окно.
Яркой палитрой танцует листва,
Рвётся подстреленной птицей в обьятья.
Дождик стирает нарядное платье,
И опадает вуаль, так пестра,
Что зацепляется взгляд за просвет
Между взволнованных ломаных линий,
Выхватив краешек искренне синий
Белым осколком трепещущий след.
2007-09- 8-16
ПАМЯТЬ
В водовороте мелкой суеты
Всё мечутся оставленные тени,
И память на пороге срамоты
Стоит предупреждающим растеньем.
Виденье, фетиш, сорванная власть
Над меловым дымком воспоминаний.
Так драгоценность, чтобы не пропасть,
Приносится к порогу созерцания.
Пласты сознанья переворошить
На птичьем перышке земного умаленья,
Водоворот страданий всполошить —
Остановились влажные сирени —
Бросает карты ливневая блажь,
И у любви не вымолить прощенья.
2006, 30 ноября
* * *
Ю.К.
Немного жизни, шелеста цветов…
Сухой песок минут в стекло стучится…
К тебе мелодия сердечных слов
Сквозь нежность пламенным крылом примчится.
В пространстве птицы нас объединят,
И маленькие васильки позвёздно
Переберут в ветрах и вздох и взгляд,
И роза ветра сотворит в них гнёзда
Для слов любви —
Тончайших лепестков,
Не вовлечённых в действие спирали,
Где время кружит, лепит нас, едва ли
Касаясь
напоённых сном ростков.
2007, 11 апреля
ПОСВЯЩЕНИЕ БАХЫТУ КЕНЖЕЕВУ
Дневная луна чешуйкой ореха ночной
И облака лебедёнок совсем ручной
Несут воскрешённую нежность в ладонях небес.
Неведомый суете мир любви воскрес,
И быстро тянутся, и проходят рекой
Овечками белыми на речной водопой
Лесных облаков кормящие всех стада,
Зашедшие из эмпирея – бегом – сюда.
Мордастый паук ткет паутину вслух,
И разбирая пространство на мух и не мух,
Всегда находит самых съедобных двух,
За ними гонясь, как за дичью, при ухах... Стук (-х).
Из общества чешуекрылых добрых зверей
Поэтов любит всех больше небесная дверь:
Откроет шире объятья, душу вдохнет –
И дикие звёзды дают забесплатно мёд.
Питайся, душа, насытиться не спеша,
Смотри, как погода Божья тебе хороша!
Глазная капель не подступит, как бред емель,
И тягостный хмель не сожрёт моих лет карамель.
2007, 5 августа
* * *
Я прячусь ото всех в единственный огонь –
Моя любовь – моя, и ты ее не тронь –
Не заставляй тушить о влажную траву,
Дай мне её растить, – я чувства берегу.
Святой Грааль любви восполнен до краев, –
Огонь не стереги, – вон птица счастья пьёт
Оранжевый восторг из чаши золотой.
Расхристанная плоть спускается в огонь,
И виноватый стебель свой нашел родник:
В междустраничье книг
Мой леденцовый миг
Витает на заре,
Дрожит на серебре
Взволнованной росинки шаткий луч во мгле…
2008, 3 июня
***
Что нас ведёт по линиям судьбы,
Переставляя взлёты и паденья
В победной гонке знаковой игры?
Аукцион сопливого раденья
Или ростка проросшего следы,
Что сквозь бетон так жаждут высоты?
Мелодию сердечной простоты
Останови на вертеле беды –
Заглушишь верный молоток её науки:
Фейерверки музыки, мне простирая руки
наития
гармонию внесут
в бестрепетный очаг
и тем спасут.
2008, 29-30 апреля
***
Усыпление зверя в себе на размолотой кромке дождей,
В тихом омуте грёз, когда высохли стебли идей,
Вертикальное море глотая последней слезинкой.
Слиплась на сердце шерсть. Расставание вечером в шесть.
Тут и дождь начинается, вынув блистающий шест
И пронзая хребет зверским холодом, капая синькой
В небеса — напролет — где повысквозит жареный лёд,
Испаряя молекулы слёз.
Кристаллический йод
Надевая на струнку, играя в магический бисер
янтаря.
Это дикий лисёнок блестит
океанами глаз:
Настороженный выдох и свист —
Мокрый нос прикрывая туманом свернувшихся чисел
И немного пугая, словно время, растерянных нас,
Ускользая по сорной траве, в ветви россные, в лист, —
Он расправлен рукой.
И услышан магический выстрел.
2007, 15 апреля
* * *
Я замораживаю чувства
В стакане ледяного утра
На ложе нежного Прокруста
В людской свирепости земли.
Когда надежда изумрудна,
Не верь ее крылу, внемли
Дорожкам старенькой пластинки:
По искалеченной восьмёрке
Перебегающему пульсу
Дыханье мотылька дают, –
И выбегают к морю дети
Из памяти многоголосья,
И перемен дрожащий ветер,
И светлых глаз ночной салют –
Всё продырявленному сердцу
Послужит нитью Ариадны,
Всё тянет на любовь – погреться
И душу нежностью спасти.
16 Мая 2008 г.
© Елена Сомова, 1999–2010.