* * *
Как хорошо, что смерти не боюсь я,
и нет сомнений, тяжек ли мой крест.
Что, судьи, перед вами не клонюсь я
в предчувствии недоизвестных мест.
Что жил-любил и не набрался скверны,
проклятья, покаянья, не был злым,
к народу моему вернусь я, верно,
и в смерти обернусь еще к живым
своим измученным и добрым взглядом,
как сын, тебе я низко поклонюсь
и честно в честные твои глаза я гляну
и в смерти с милым краем породнюсь*.
* * *
Як добре те, що смерті не боюсь я
і не питаю, чи тяжкий мій хрест,
що перед вами, судді, не клонюся
в передчутті недовідомих верст,
що жив, любив і не набрався скверни,
ненависті, прокльону, каяття.
Народе мій, до тебе я ще верну,
як в смерті обернуся до життя
своїм стражданням і незлим обличчям.
Як син, тобі доземно уклонюсь
і чесно гляну в чесні твої вічі
і в смерті з рідним краєм поріднюсь.
* Это последняя редакция стихотворения, опубликованая в сборнике "Палимпсесты". Она отличается отказом от болезненного признания своей тоски по невозможному для Стуса времени, когда в бесконечно любимой им Украине будут свободно звучать голоса любимых поэтов...
Ниже мы приводим первую версию этого пронзительного стихотворения.
* * *
Как хорошо, что смерти не боюсь я,
и нет сомнений, тяжек ли мой крест.
Что, боже, перед вами не клонюсь я
в предчувствии недоизвестных мест.
Что жил-любил и не набрался скверны,
проклятья, покаянья, не был злым,
к народу моему вернусь я, верно,
и в смерти обернусь еще к живым
своим измученным и добрым взглядом,
как сын, тебе я низко поклонюсь
и честно в честные твои глаза я гляну
и честными слезами обольюсь.
Душа прожить хотя бы часик хочет,
когда развеется моя беда.
Пусть Леся Украинка будет в гости,
Франко, Шевченко и Сковорода.
Ну всё! Молчи! Запутавшийся в гуще,
не жалуйся уже и в суть смотри,
в то сущее, что возрастет в грядущем
и будет розою у виселиц цвести.
* * *
Як добре те, що смерті не боюсь я
і не питаю, чи тяжкий мій хрест.
Що, судді, вам я низько не клонюся
в передчутті недовідомих верств.
Що жив-любив і не набрався скверни,
ненависті, прокльону, каяття.
Народе мій, до тебе я ще верну,
і в смерті обернуся до життя
своїм стражденним і незлим обличчям,
як син, тобі доземно поклонюсь
і чесно гляну в чесні твої вічі,
і чесними сльозами обіллюсь.
Так хочеться пожити хоч годинку,
коли моя розів'ється біда.
Хай прийдуть в гості Леся Українка,
Франко, Шевченко і Сковорода.
Та вже! Мовчи! Заблуканий у пущі,
уже не ремствуй, позирай у глиб,
у суще, що розпукнеться в грядуще
і ружею заквітне коло шиб.