На дворе - 1964 год...
ПРОЛОГ
Нет, я не скрою -
Вижу порою
Сентиментальные сны.
Я - у окна,
А он и она -
В тени моей спины.
Он и она
Не знают сна,
Им мало часов и дней.
А я, чудак,
Только вот так
Рискую встречаться с ней.
Ему и ей
Всего бы нужней
Чудо, какого нет.
А я им в тиши
Читаю стихи,
В гости зашедший поэт.
Лай и крик,
Тащит старик
Собаку на поводу.
И я в леса,
Как этого пса,
Память свою веду.
ЛЕСНАЯ ГЛАВА
Льют последнее олово
Под дождями леса,
Как усталые головы
Опускают глаза.
Где туманами вислыми
Постелили постель,
Сквозь опавшие листья
Прорастает метель.
И озябшие всполохи
Догорают к зиме,
Только шёпот и шорохи
На остывшей земле.
А тепло здесь особое -
Задохнуться и слечь,
Как в холодные соболи,
На тепло её плеч.
Льют последнее олово
Под дождями леса,
Но упрямые головы
Поднимают глаза.
И за солнечной ржавчиной,
Утонувшей в пруду,
По тропинке назначенной
Чьи-то ноги бредут.
ГОРОДСКАЯ ГЛАВА
Под шины - листья, словно волны.
И дождь в стекло.
Уже промок
Последним листиком зелёным
В ночи озябший огонёк.
Размыты звуки.
Стынут краски.
Летит, как будто в пустоту,
Туманный, призрачный, прекрасный,
С бессонным грузом на борту.
А кто-то в ветреном подъезде
Стоит устало до сих пор,
И вдруг бросается за песней,
Которой полнится мотор.
...
Уйдёт, спокойный до предела,
Туда, где ливни солоны,
И сквозняком трепещет тело
В блестящей ржавчине луны.
И утихает боль тупая,
И, неожиданно высок,
Он выйдет, медленно ступая,
В натёртый ливнями песок.
УЛИЧНАЯ ГЛАВА
В сумасшествие темноты, в улицу -
Свет из приоткрытых дверей.
И слова вокруг поцелуев вьются,
Как мотыльки вокруг фонарей.
Ими тепло губ изведано,
А губы их шепчут едва-едва...
И мотыльки медленно-медленно
Умирают, ненужные, как слова.
РЕСТОРАННАЯ ГЛАВА
Человек без лица,
весь просвечен насквозь,
как в заливе вода,
Как в дрожащей руке
отражённый стакан
над залИтым столом,
Разорви воротник,
закатай рукава -
что ты можешь сказать?
Воровать не могу -
не настолько правдив,
чтобы в тайне держать,
Убивать не могу -
ни словцом, ни свинцом, -
убивает вино.
Ты просвечен насквозь,
я просвечен насквозь -
беспросветная жизнь!
И кусками кеты
на тарелке груди
багровеют сердца...
КАБИНЕТНАЯ ГЛАВА
А кто такие -
им-прес-си-о-нис-ты?
Смотрю на репродукцию Моне.
Тоска каштанов, потерявших листья,
Тоска заката в призрачном окне.
А надо всем царит тоска людская,
Толпа людская, много мужичья...
Два силуэта сгорбились у края,
Один - Моне.
Другой, наверно, я.
ЭПИЛОГ
Вот неба просинь.
Осенний лист упал на тротуар.
Ах, как он стар!
Настала, видно, осень.
Вот неба просинь.
У ног твоих играет детвора.
И ты стара!
Настала, видно, осень.
Вот неба просинь.
Актёр на сцене уронил парик.
И я старик!
Настала, видно, осень...
1964, 1969