не заманишь в повалушу
сон, гнездящийся на груше
и клюющий бергамот.
сговорившись, кошь и кот,
натащили вохкой ваты –
в одегайле комковатом
притаился гутергрош:
и захочешь – не заснёшь.
два мышонка втихомолку
принесли дремучку-смолку:
вдруг на что сгодится, глядь –
и простится мышеядь.
непривычна травка к новой
тесной шкурке тюфяковой:
исколола всю кровать –
впору лёжа танцевать.
из-под лавок мыльной хаты,
осьмилапы, волохаты,
прибежали кошели
да зыбельку наплели –
трепыхается сердечком,
продевается в колечко.
угодили, ворчуны…
жаль, что нити непрочны.
птица-сон грустит на ветке –
не по вкусу ей ранетки,
возбраняет политес
стибрить лакомый дюшес,
ледяные жалят мошки…
в почивальне два окошка,
будто сладкие бере
в золотистой кожуре.
затянулись посиделки:
на фарфоровой тарелке –
круглый грушевый пирог,
свежевыпечен и строг,
приглашает привереду
к церемонному обеду
и беседе до утра, -
нам же спать давно пора.