Дар жизни и любви,
печальные дары твои, Господь,
зачем вручил?
И смерть вручил,
использовав меня как глиняный кувшин
для твоего вина.
Трепетом и болью ты обжигал
и закалял чужую плоть, сжимая губы,
как гончар.
Душа бродила,
ты отпивал её скромными
глотками.
И что —
пьянит тебя моя любовь —
и ум твой трезвый
и суровый?
Ты подносил уста,
касался глиняного края кринки,
как всей Вселенной.
И проливалась речь твоя, Господь,
замирало звёзд сиянье,
как листья лавра.
Ты говорил, я слушал.