Фанатизм является имитатором веры, ее подделкой, неким миражом для самого же фанатика, который собственный горячечный обман искренне принимает за веру. В данном случае имеет место нахождение человеческого сознания в сильной степени прелести, т.е. самообмана.
Вера всегда апеллирует к здоровой части души, лишенной горячности, страстности и нездорового пыла. Там она находит свой приют, укрепляясь сама и укрепляя одновременно душу. Вера рассудительна, покойна и, как настоящая любовь, не ищет своего, и пускает свои корни в Истине и Духе, пытаясь на этой почве наполниться плодами по мере срока их созревания.
Фанатизм не таков. Он ищет «дрова» для своего огня, пылающем страстями в больной части души, распаляя эту рану еще больше, пока пожар окончательно не затмит ее разум.
Имеется ли видимый внешний критерий для различения веры и фанатизма? Ведь принять смерть за свои убеждения одинаково могут и истинно верующий и фанатик. И не всегда фанатик проявляет вовне возбудимость. Внешне он может быть выдержан и очень спокоен. Пламя безумия не всегда видно окружающим. Несмотря на то, что чаще всего фанатизм все-таки виден непредвзятому оку, применять слово «всегда» было бы неуместно.Скала веры в отличие от фанатизма не знает разочарований. Фанатизм же, встретив на своем пути ложь адептов идеологии или религии, которым он так страстно поклоняется, впадает или во тьму уныния или в неукротимый гнев в отношении прежних кумиров. У веры нет кумиров, так как она живет и дышит Истиной и Духом, впитывает соки из тех почв, где не живут ложь и страсть. Ей, как скале, никуда не нужно распространяться, никого ни в чем убеждать, так как она существует не для того, чтобы «охватить массы», а для того, чтобы объять каждого человека изнутри, став его личной основой и опорой.
Зачастую как мы не осознаем в себе здоровье и жизнь, как естественные состояния, точно также мы не осознаем в себе и веру. Фанатизм же наоборот, возбуждает ум перечнем убеждений, борется за «правду», желает привлечь к себе единомышленников, которые бы внешним образом поддерживали в нем правоту идеалов. Однако среди единомышленников фанатик всегда стремится быть первым среди равных. Вера же сорадуется единомыслию безыскусно, радость ее абсолютна и она не имеет цели утвердить себя в других людях. Так, например, друг радуется другу. Думается, крепость веры осознается человеком и окружающими его людьми только тогда, когда кто-нибудь пытается ее сдвинуть. Именно тогда скала и предстает скалой, остается недвижимой и не дает рухнуть зданию, построенному на ней.Если фанатизм легко может перечислить свои убеждения, четко разложив их на первое, второе и т.д., то вера, хотя и знает, чему верит, проявляется скорее во внутреннем различении верного и неверного в каждой конкретной ситуации в повседневной жизни. Это сродни какому-то дополнительному органу чувства, который ведет человека по верному пути. Вера не кричит с трибун: «Долой!» или «Все на митинг!», она самодостаточно и тихо живет в человеке, давая силы жить ему самому и всем вокруг него, какие бы идеалы они не исповедовали.
ВЕРА.
Не агрессивна, миролюбива. Умеет слушать и слышать. Как ни парадоксально, имеет колебания и сомнения, отчего произрастают усилия воли к ее укреплению. Не довольствуется усвоенными знаниями, стремится к их подтверждению, закреплению и расширению. Не считает, что она есть, видит себя в зачаточном состоянии. Сорадостна проявлению ее в других людях. Безмятежна в моменты проявления.
ФАНАТИЗМ.
Агрессивен, пытается навязать окружающим свою систему ценностей, а том числе и путем «мягких» уговоров. Слышит только себя. Непоколебим и тверд. Чаще всего самодостаточен в том, что знает и не имеет нужды в дополнительных подтверждениях. Считает себя истинно и крепко верующим. Ревнив, если видит в ком-либо «еще более крепкую веру». В моменты проявления экстатически горд.