In times I cannot overcome my mischief ,
My souls despairation when hastens,
I’m boarding to trolley for souls relief,
A random,a last one.
The last trolley-bus, please speed along prospects,
Along boulevards you go round,
To take on your board all the people the wreck
Who suffered, who suffered.
The last trolley-bus you please open me doors !
In chilly midnight I remember
Your passengers come ,they are sailors of yours,
To aid me, to aid me.
With them many times my misfortunes had left,
I’ve touched them by my arms…
How much of a kindness, imagine to self,
In silence, in silence.
The last trolley-bus flows along capital,
The Moscow, like river goes out,
And pain like a star have been knocking in temple,
Falls silent, falls silent...
Когда мне невмочь пересилить беду,
когда подступает отчаянье,
я в синий троллейбус сажусь на ходу,
в последний, в случайный.
Последний троллейбус, по улицам мчи,
верши по бульварам круженье,
чтоб всех подобрать, потерпевших в ночи
крушенье, крушенье.
Последний троллейбус, мне дверь отвори!
Я знаю, как в зябкую полночь
твои пассажиры, матросы твои
приходят на помощь.
Я с ними не раз уходил из беды,
я к ним прикасался плечами...
Как много, представьте себе, доброты
в молчанье, молчанье.
Последний троллейбус плывет по Москве,
Москва, как река, затухает,
и боль, что скворчонком стучала в виске,
стихает, стихает.