І
Не вынесла душа поэта
Мятежных мук во тьме ночной.
Он предсказал о смерти этой,
Сидя под ивою родной.
Слились в едино грёзы речи
О том, что в жизни был любим.
Поник тот лик, угасли свечи;
Он не считается живым.
Но он взродился меж мутины,
И не забудут никогда
Тот чудный взгляд, тот облик милый,
Тот смех, звучащий иногда.
И вспоминают часом каждым,
Как был когда-то молодым,
Как был смышлёным, был капризным,
Весёлым, резвым, озорным…
Попали мы в такое время,
Что нет, не ценят молодых,
Что на созданные богемы
И не отводят глаз своих.
Так пусть такое будет время,
Что вознесут и молодых,
И не найдут талант и тело
Средь нелюбимых, неживых.
ІІ
Он был великим, был могучим…
Не выдержал он этих мук.
Не будем мы тревожить, мучить
Великий труд творенья рук.
Погибнем мы, не зная боле,
Чем знал лишь он – поэт мечты,
Но не поведает он нам то горе,
Что испытал он – «крик войны».
Он будет век любимый теми,
В чью славу он писал стихи.
И вновь, забытые богемы
Вдруг обретут свои штрихи.
Возникнет миф о том, что было
Творенье Божье для стихов;
Чтоб даже память не забыла,
Кто был великим из Земных Творцов.