обводит поля очами егор, и мыслится ему, думается,
что жизнь - это так, пустяк, сор и вздор,
а вот эта земля, она так хороша, так тепла и мягка,
даже тогда, когда на дворе зима, зимее которой еще не бывало,
и даже была хороша, когда солнце еще редко вставало,
редко открывало заспанный свой глаз,
дабы полить огнем еще нерожденных нас.
обводит поля очами егор, и видится ему, думается,
скачет навстречу семиглавый, семихвостый, туманный конь,
попирает копытами руки, мягкие еще, непроросшие руки,
ах, господи, как же верные твои рабы и слуги,
ах, господи, что же наделал ты,
твои кони топчут твои же цветы, господи, а ведь из них затем
вышли бы люди, сам знаешь, эдем и всякие райские кущи,
кто бы еще порол чушь про глину и прах земной, господи,
господи, к тебе взывает егор, раб твой!
тонкие девичьи пальцы и крепкие мужские руки
на тонких стеблях счастья и тающей патокой муки,
прошел бы еще месяц, а затем и год, и тут же с пашни недавней
встал бы новый, красивый и ладный народ,
но скачет кругами семиглавый, семихвостый туманный конь,
слова коню не указ, да и бич не закон,
ах, господи, оставляет тебя егор, раб твой.