***

А на душе у меня и хмарь и бардак,
А на столе у меня яства, и блеск и шик.
В сердце моем ворочается дурак,
Другой дурак меня целовать еще не привык.
Тот что в сердце - не то чтобы он жесток,
Пожалуй он скорее всего неуклюж.
Он не желает уничтожать мой мирок,
А спрятаться хочет от осени и от луж.
И не вмещается. Ворочается ножом
В рыхлой упругой мякоти, и кровит.
Только вот так и можем мы быть вдвоем.
Когда ты рвешь меня на тысячи мегабит.
Я вся растрепана, разорвана на листы.
Слезы по мордочке, косы по ветру, я не я.
Только ты знаешь, что под пудрою красоты,
Скрывается кожа рваная и моя.
Я наношу на себя идеальный крем.
Одной так вот повезло, его подарил сатана.
А мне вот никто не дарит, но нет проблем.
Я этот крем на кухне варю сама.
Ножки, фигурка, будет все шик и блеск,
Волосы, руки тонкие, каблучки.
Эта за пояс заткнет всех чужих невест.
Если сама на нем не повесится от тоски.
И говорит не по-нашему, и поет.
Может картину хоть маслом, хоть сыром бри.
Даже, когда ей душу тоска не рвет,
Бывает нежнее, чем все цветы земли,
Или все пэри рая. Но для чего?
Скучно ей гладить его восковую стать.
Нужен ей тот, неказистый, ведь за него
И умереть согласна и умирать.
А он сидит, сутулится и грустит.
То ли болеет, толь просто тоска-хандра.
Дурочка, хоть на минутку ты отпусти.
Форточку приоткрой ему, как тогда.
Ему ведь все кажется - тесно и жарко тут
В алой горячей неге твоей груди.

..он шевельнется, она завоет, так и живут.

Чтобы жила она, ты сердце ее береди.