Мне до смерти постыли шампанские Ваши бутылки,
Ваш лощёный гламур, и холёные сопли в разжатый кулак.
Может, бед я не видел, не знаю, как жалостлив прах,
Может быть, мне неведомо, что в нашем мире улыбка
Достаётся с трудом, если жрал жизнь от самого дна,
Что родительский бентли есть жертва голодному детству,
Может, я не имел ни с бомжами, ни с водкой простого соседства,
И ****ей, наркоманов, педрил не видал отродясь никогда.
Может быть, это так. Я смолкаю в неведеньи скромном.
Улыбаюсь невеждой и праздно люблю этот свет.
Солнце утром взошло, ввечеру фонари жгут свой свет,
Значит, снова живой, значит, мир мой сегодня огромен
Под ядрёным Светилом без пошлых намёков на блеск...
Лагерфельд умерщвлён, уступая покою... Пространных Великих Небес.