Марат Монморанси.
Памяти Мустафина Виля Салаховича: человека, который всегда был выше бумажных идей и рекламных слоганов.
Прощай, немытая Россия,
Страна рабов…
М.Ю. Лермонтов
Наступило лето и мир залило красками, оставив нетронутым палитрой лишь одно угасающее сердце.
Жизнь как один черно-белый слайд с коромыслом печального смайлика. Неужели лишь я один замечаю, насколько окружающая нас действительность пропитана ложью? Что все мы больше напоминаем до греха жадных старателей, нежели людей? Тусклый гудок оповестил об окончании рабочего дня и прозрение улетучилось. Рафаэль оставив деталь в патроне, поплелся к раздевалке, мысли его были теперь о доме, нежели о боли за всю Россию.
- Хватит, хватит заниматься самобичиванием, пора действовать. – Яркая вспышка в груди и непонятное чувство рвения: творить, вершить, карать. Затем мысли о пустом доме, одиноком телевизоре и снова смирение. Последние 15 лет подобны чертовому колесу – все успехи и неудачи как колеблющийся ноль. Промозглый готовящийся ко сну вечер. Лужи бессильно облизывали подошву ботинок, правая рука стальным обхватом держала пакет с продуктами, хотя в отличие от левой, продрогла.
Рафаэль подошел к газовой плите, поставив чайник на конфорку, повернул ее и потянулся к полке с бытовой утварью. Коробок спичек упал на пол, рассыпав куски дерева на полу. С досады Рафаэль пнул короб что было сил, продавив дверцу шкафчика, плюнул на все и пошел спать. Поднимаясь на второй этаж, каждым шагом неблагодарный квартирант пытался проломить последующую ступеньку.
-Когда-то я считал, что могу изменить мир, вершить судьбы, творить. А что теперь, чего стоит моя жизнь: груды бутылок, десять кусков мыла за умывальником да и фамильный перстень? Неужели это всё?? Все чего я достиг к своим тридцати трем годам? Боже, как я смешен, как я жалок, Господи!- С этими слова Рафаэль утопил лицо в ладонях и замер. Лишь тяжелые редкие выдохи говорили о том, что в этом теле еще теплиться жизнь.
В этом человеке нельзя уже было узнать прежнего Рафаэля, того, кто когда-то был героем в глазах общества, того баловня судьбы, любимчика женщин и туманов. Когда-то он вел за собой людей, и они шли за ним. Но то время прошло и рвение к жизни угасло, и блеск в глазах пропал, и осталась лишь оболочка, и голос в голове, увядающий как луч во мраке, нашептывающий лишь шесть роковых слов: «Я лишь тень своего былого величия!»
Как я жил раньше! Красивой размеренной жизнью, бездушной, но красивой. Мне нравилось, мне льстило общество с психологией потреблятства, я сам был его частью, я жил, объедая себе подобных. И когда я понял, что увядаю как человек и становлюсь персонажем реалити-шоу, ты дал мне выбор, ты дал мне шанс. Да, я встал на защиту самых дорогих мне людей, я сделал то, чего ты от меня ждал. Но длинная соломинка все равно была у тебя. Тогда, после драки на кладбище, я должен был умереть, ты же так все это задумал! Я должен был умереть за близких мне людей! Умереть как герой! Но я – слишком рейтинговая персона, и ты заставил меня гнить, жить бок о бок с отрепьем и быть равным бумажным богам!
С тех пор в собственных глазах я обесценивался быстрее, чем гениальные труды в руках равнодушного исполнителя. С тех пор каждый мой день был похож на завтрашний, с той же верой, надеждой, разочарованием, скорым смирением и новой борьбой. Да, я силен, и становлюсь все сильнее благодаря тебе, но зачем? У меня есть все для достижения цели, но где эта цель? Раньше я знал, когда прыжок в темноту принесет благо, а когда лишь разбитое лицо, но что теперь есть благо? Ведь только разбиваясь в кровь, я чувствую дыхание жизни. Я стал живым героем для других, но если бы я умер, я бы стал им в собственных глазах! Я вижу этот океан потребителей, я выше этой проPRеной суеты, выше этой бездуховности! И это все смог разглядеть даже я – человек не обладающий душой, смог понять бездушность вашего мира! Горе вам! И горе мне живому! :(
Рафаэль оборвал мнимый диалог с Великим Шоуменом и, оглядевшись вокруг, что было мочи ударил по кровати, на которой сидел. Пыль была на столько густа, что оставляла тени. Рафаэль чихнул, и некому было пожелать ему здоровья. В это мгновение душа воспарила над домом и полетела навстречу солнцу. Там, за чертою небес должен быть лучший мир. Мир первородный, мир без ценников и стадных взглядов. Душа наслаждалась чистым легким воздухом лесов, купалась в приливах цветов, упивалась сочностью полей, внимала звукам безмятежности неба и птиц. Здесь все так напоминает сказку, что хотелось испугаться, но мир нирваны(й) развеивал все отрицательное. Так вот она какая – ЖИЗНЬ! Я начал понимать, насколько все мы далеки от этого слова… вдруг краски угасли и мир потух… я сидел на кровати, пыль осела… и снова одиночество. Мне показали бессмертие, меня им одарили и отняли в тот момент, когда я было поверил в этот дар.
Кровь и ярость окутали мои глаза, силы мои выворачивали комнату наизнанку: клубы пыли, треск дерева, звон металла, клу-убы пы-ыли. Я чихнул и вот он Я, снова над домом, я снова выше! О, морские прибои! О, величавые скалы! Я люблю тебя мир! Я как обезумевший, отсчитывающий каждый свой вздох, жадно и с наслаждением, купался в океанах лугов, летал с царями неба, дышал ароматом листвы, целовал холодную утреннюю росу. А когда искал одиночества, садился на берегу и слушал речь океана и внимавшим ему птицам и рыбам. Так все оказалось намного проще, ведь гармония была! Жизнь была, еще до изобретения колеса, до того как лень и период вечного голода стали править миром. Так вот она – Идиллия - и душа была дарована! Я чувствовал, что что-то снова тянет меня к тщедушной цивилизации, что тело зовет меня… нет! Нет! Прошу тебя Господи, оставь меня здесь, оставь меня, молю, в этом Мире. Мне незачем возвращаться, там мои корабли потоплены, потому как все они здесь! Прошу, хоть раз пойди против рейтинга! Ты ведь куда более силен, чем представляешь себе, чем тебе говорят! Вот уже виднелась крыша знакомого дома, меня неотвратимо тянуло туда… как вдруг притяжение пропало. С облегчением и грустью я смотрел на него, взглядом эксперта очертил бездыханное тело, снова вознесся над домом, дал прощальный круг и улетел, с предрассветной песней жаворонка…