Вечером, после ужина, мы вышли из дома в вечерний сад,
здесь небо такое южное и звезды спелее, чем виноград,
и будут еще спелее…
Скорее!
и в мяте горечь,
немного, но, кажется, так веселее…
Ты знаешь своих гостей,
и кем они станут в полночь?
А мне-то удастся узнать их?..
Но ты, улыбаясь, снимаешь платье,
закрываешь мне рот ладонью и увлекаешь в росу…
Луны холодный огонь,
шелест крыла совы…
и чья-то метнулась тень, похожая на распятье.
Роса,
словно жидкая платина,
насмешливый шепот травы, невидимой в этом вечере.
Дыхание мяты перечной
течет с твоего языка…
Зеленые облака –
кроны фруктовых деревьев.
Все чувства – как зубы виверны, -
острее не надо
пока.
Как чаши со сладким ядом, столкнувшиеся за столом
и льющиеся друг в друга.
Дуэтом рожденное соло…
Экстаз – это выстрел в голову
иглой
с электрическим соком.
Сердце в когтях пожара.
Оранжевый шар…
зола…
И острие кинжала во мне из того же стекла.
(Но сказано скупо и мало, -
какие еще слова?..)
Ночь, кажется, там же…
Дышишь
быстрее чем хочешь,
и очень
ждешь, что наступит полночь.
Закуриваешь. Молчишь.
Тень дерева, тихо, по-волчьи,
крадется из дальней рощи,
и ты задумчиво смотришь…
Захлебываясь в тиши,
луна предвещает ненастье…
И небо – чернильный войлок,
глядит на детей как Молох,
и шепчет:
«Достаточно счастья».
Ты куришь. Молчишь.
«Возвращаться?..»
Прощаешь… (и хочешь остаться)
но все же,
но все же молчишь.