Стремительный снег, неотвратности шквал –
Опаски, тревог, подозренья...
Певец в переходе – юноша – стал
Пророком, неся озаренье.
Он в суетном мире, где правит навет,
Где души людские одрябли,
Хранил незабытым искомый ответ,
Который нам вспомнится вряд ли...
Что главное в людях? Что грех сокрушать?
Что в дар излучается ближним?
И дискантом юным тянулось: «Ду-ша-а!» –
Вослед проходящим по жизни.
Пустой переход свет мерцавший залил,
Разя равнодушьем холодным,
И мрак недоверия гнёздышки свил
В кепчонках у нищих голодных.
От них обыватель трусливо бежал.
Богач, что ж не кинули грош вы?!
Меж сытым и нищим – навеки межа
По вмятинам чёрствой подошвы?..
Вопросы и пенье звучали в ушах.
Не ставши избитым, расхожим,
Певцом повторялось слово «ду-ша-а».
В укор, в назиданье прохожим?
Надрывно гитары звенела струна,
Все пел он, будя милосердье,
Что в мире подлунном душа лишь одна
Имеет права на бессмертье.
Наполни её – и рассей, трепеща,
Свой свет благовестием сольным!
Но ... люди радели о тленных вещах,
Спеша ко прилавкам безвольно.
А юноша пел. Чистый снег верещал,
Ложась под подошвы отвесно.
Но ввысь возносилось, к Богу: «Ду-ша-а!..»
И ангелы слушали песню.
6 - 16 декабря 1991
(Из книги «О, первый снег!..», 1999)