Наутро я вызвал такси по причине,
Что был накануне немного в говно.
И вот что меня поразило в машине:
водитель, похожий на Жана Рено.
Слегка мешковат, по- водительски грузен,
И ростом, похоже, всего ничего
Казалось, что зуд позвоночных протрузий
Сутулил округлые плечи его.
Зато с его внешностью было не стыдно
Начать покорение звездных вершин.
В глазах чуть зауженных, миндалевидных
горел огонек, как у сильных мужчин.
Во всем остальном он похож был картинно:
прическа, лица характерный овал,
и щеки с гламурной седою щетиной-
Он будто бы стриг ее, но не сбривал.
И в миг, когда мы обгоняли автобус,
представил себе абсолютно всерьез,
как он съездит в дыню водителю-жлОбу,
чтоб больше не ездил он между полос.
А после, еще элегантней и тише,
чтоб двигались только одни желваки,
он схватится с целым патрУлем гаишным,
и всех их уложит небрежно, с руки.
Те, кто уцелел- разбегутся, как зайцы,
А он, как все стихнет -за дело опять,
И девку спасет, всю в слезах, ту, что гайцы
Пытались на заднем сидении ****ь.
Но видно уже очертания дачи,
где пили вчера, там звучит Эминем.
И тут он промямлил: "А нет ли без сдачи?
А то ведь и мелочи нету совсем..."
И в эту минуту все образы дружно
Поблекли, завяли, рассыпались в прах.
Сидел он, обрюзгший, небритый, ненужный,
В растянутых, как сериалы, штанах.
В глазах его то, что я принял за радость-
унынье, усталость, покорность судьбе.
Я и произнес тогда: "Сдачи не надо!"
И веско добавил: "Оставьте себе"
А в воздухе дым поднимался шашлычный,
народ пил с похмелья сухое вино.
Я принял стакан и решил -все логично,
Все более-менее предрешено.
И коль на свершенья тебя подмывает-
пока, мол, не поздно, еще молодой!
Пойми, наконец, что чудес не бывает:
Таксист не становится кинозвездой