Вспоминает, как вставать с кровати
Вспоминает, куда направлять зубную щётку
Вспоминает, как хотя бы жить в адеквате
Вспоминает, как просить поставить зачёт в зачётку
Где-то там, где тебя ещё помнят хотя бы как единицу
В этом, находящемся где-то там, общественном муравейнике
Где-то там, где умирающий человек придушил в своих руках синицу
В стучащем колёсами, где-то там, вагоне громко говорят коробейники
Где-то там в душном, прокуренном кем попало тамбуре электрички
Осталась самая малость до платформы, где-то там, расположенной в темноте,
укрывающей от человеческого взгляда, где-то там, тепло, чувства, дурные привычки
Где-то там, где человек без эксплуатационного инструктажа живёт в дремоте
И ведь все помнят, что когда-то были счастливымм по трезвости
Все помнят, будь то трёхлетний ребёнок, будь то немощный старик
А пока писал произошли сотни смертей, сотни измен, несанкционированные "нежности"
Возможно даже в самом атоме человечества сидит нерадивый ученик
И в воздухе витает ощущение какой-то незримой обречённости
А может быть он просто дурак и не обрёл в жизни прожённости
Все люди спешат наверх, а он даже идя вверх падает на дно пропасти
Как Сизиф метается с камнем туда-сюда, как сизиф нет храбрости на последнее "Прости"
И снова память напоминает что реальность возможно есть только под веками
Я сплю только ради того чтобы на время забыть о том где существую
Где возможно даже нет присутствия религий, управляющей "человеками"
Опасаюсь что когда-либо буду бояться фразы "Happy birthday to you"
Не двигаться, ни в коем случае не отвечать на звонки с любых телефонов
Набраться наглости, забраться под одеяло, всё реже хотеть стать богатым
Всё реже учащения ритма сердца, всё реже чтение и изъятия из пачки гандонов
Может всё это бросить, стать серой масой, пусть в армии ***рят солдаты
На некоторых станциях метро всё чаще хочеться схватиться за голову в бессилии
Но всё это только на белом листке бумаги, слишком не нужна им боль чужая
Которую нельзя почувствовать, нельзя увидеть, нельзя, это как над собою насилие
Что делать? Выпрыгнуть из окна старой квартиры? Заварить себе чашку Алокозая?
"Ты сам себе всё придумал, всё надумано, ты раздуваешь проблемы на ровном месте"
Скажет мне кто-то. Но всё растёт в голове население огромного мегаполиса тараканов
Они растут и крепнут, даже у них есть семьи, они тоже мечтают умереть обнявшись вместе
Даже в самой дешёвой порнухе стоны правдивее слов жирных депутатов с голубых экранов
А мне всё равно где жить, при капитализме или коммунизме, и там и там реки крови
А я всё равно всё проебал кроме худенькой девочки, да и та в городе Новосибе
И наверное только эта сладкая мысль разгладит как утюгом мои хмурые брови
Да и за коим ***м я пишу, что-то говорю, нет даже самого скромного "спасибо"
А мне всё равно во что верить, кому кланяться, от кого получать духовное наставление
Почему-то я, не так уж боюсь взлезть на этот крест истиной веры и быть к нему прибитым
Могу взять исламский серп и резать всех:женщин, стариков, детей...Милое представление!
Также можно чем-то прославиться и после смерти стоять в каждом городе из металла отлитым.
Всё чаще ненавидишь ту белую железную коробку, где хранятся продукты и сладости
Шаг назад от него, второй шаг, закрывающийся дверь, тихие звуки удаляющихся шагов
Дайте мне подсказку для чего всё это надо: пробки, проездные билеты, покупка радости
В любой её форме, что наркотический дурман с узкой дорогой прямо в миллионы гробов
Не бери пульт в руки, не включай телевизор, иначе ты обрекаешь себя на нотации
Что делать? Куда нести сбережения Бабке которая не знала кроме банки лучшего хранения?
И всё чувствовать каким-то периферическим слухом, каким-то шестым чувством в свой адрес инсинуации
Какова стоимость одного человека тебе там скажут, поймёшь и засунешь в жопу своё мнение
С трудом напрягая память, совершая над ней насилие, призывая вспомнить кто же ты такой?
Нужно ли тебе учиться, нужно ли пить, есть, курить, ходить на рабочую смену
Или нужно просто встать в очередь на общественный звериный большой водопой
и смотреть на звёзды, такие ужасно далёкие, таинственные и забыть про диллему
Нужно ли закрывать окна летом 2010 или же просто позволить смогу себя напитать
Нужно ли нахерачиваться до состояния зверя или уйти в полную завязку
Ты держишь меня за руку и это какой-то тайный путь из ада, надо убежать
Но всё рушиться внутри меня, ведь я не вижу улыбку за марлевой повязкой
Тёмные волосы, голубовато-серые глаза, белые зубы, неровные немного
Хрупкой телосложение, наверно где-то штуки 3 надо чтобы догнать меня в весе
На вид она кажется застенчивой, неразговорчивой, "вся в себе" недотрогой
Но мне но мне нравятся в ней те черты, которые её почему-то бесят
И кажется, я начинаю влюбляться, хотя и побаиваюсь этого происшествия
Ведь я знаю, что-то пойдёт не так, я так и не смогу видеть тебя постоянно
Ты обнимаешь меня, меняю иголки на мягкую шерсть, лето убивает действие
И кажеться что все люди как пластиковые солдаты расплавились и так странно
Будто ползуя, всё равно идут в магазин, всё равно пьют на улице, мамы с колясками
В тумане качают своих юных детей, чьё первое лето является буквально туманным
Ты ниже меня ростом, большее что ты можешь сделать, ткнуть меня носом в плечо
И попробовать обхватить своими хрупкими руками, будем честны, моё толстое тело
И зажмуришься, просто так, в сладостном ощущении моего присутствия и мне тоже горячо
ТЫ такая маленькая, что своими руками боишься нарушить эту идиллию, поэтому несмело
Но довольно уверенно мы с тобой будем обнявшись под давящем зноем есть мороженное
48 копеек, ещё один призрак советского союза и я скормлю часть его тебе, запрет
Самому себе видеть, есть, покупать сладкое, иначе сделаю странный шаг в прошлое
Где я ещё более толстый, но возможно более похуистичен, мне ненамного меньше лет
Я боюсь самого себя, я не хочу быть таким как сейчас, и ты знаешь фобии мои
Ты всегда говорила, что самое важное быть честным с собой, и быть мизантропом
И обязательно не подвергать под удары внешнего мира свои внутренние слои
Ты всегда хотела, чтобы людей стало меньше, чтобы они умирали скопом
Чтобы люди имели право отказаться от знания самого понятия счастья, необходимости
Свобода-познанная необходимость, говорил Спиноза, а я его посылаю нахуй
Она также говорила о том что я должен бежать прочь от необратимости
И она, встав на носочки, целует меня и я на пару минут возрождаюсь из праха
И как я и думал, я стою на перроне, ловлю твои последние взгляды, полные боли
Я чувствую как слёзы на три части делят лицо, и я не утираю их одеждой
Последний поцелуй и при каждом стуке ускоряющихся вдаль колёс меня колет
Как будто пронзает насквозь весь мой мир, жертвой аборта стала надежда
И люди стоящие рядом как будто счастливы видеть меня подавленным и разбитым
И я чувствую вопросы в их грязных ртах, невысказанные возгласы "С какого ***?"
И я усмехаюсь прямо им в лицо, пускай я являюсь при жизни заведомо убитым
Что по нежности и теплоте, эскимоский намного сильней, французского поцелуя
Попробую вспомнить, что я пережил, что было в моей жизни, но боюсь
Увидеть перед собой бюрократический лист сгоревшего имущества
Может быть побежать в церковь, купить свечку, крикнуть "Я признаюсь,
Во всех пригрешениях, во всех грехах, уберите меня с помощью вашего могущества
Какой смысл в толпах девственниц, если тебе нужна та самая единственная
Какой же, мать его, смысл в этом голубом небе, до которого не дотянуться
Какой смысл в солнце, если оно само по себе субстанция таинственная
Я попробовал жизнь и чтобы её полюбить, надо как следует ****уться
Если представить что я какая-то кинокартина неизвестного производства
То титры пущены в самом начале, Потом я в роддоме, я в свитере на 1-е сентябре
Как приходят новые ученики, несделанные домашние работы, махина большого роста,
Как будто бесчуственной глыбой сидит за последней партой, каникулы в октябре
Я помню как вопли учителей стремяться сквозь меня как по проводам, цепи электрические
Из сломанного оборудования в физической лаборатории, огромные туши учителей
Двигаються между парт на контрольных работах, при звонке мы срываемся автоматически
И во всей этой суете я потерял точку, где наконец перестал любить и уважать людей
И в этих текстах нет никакого протеста, я смиренно подчиняюсь практически каждому дуновенью
В этих текстах нет места для какой-либо провокации, призывов к кастрации политиков
Вы здесь не найдёте, но найдите в себе самом, небольшое место стихотворению
Я просто не хочу писать в пустоту или для в конец охреневших критиков
Когда за тысячами страниц, расфасованных по разным художественным жанрам
Перестаёшь замечать, что дорожают билеты, что страна уже не великая и уже не наша
Что просел фундамент твоего бытия, что нет смысла спешить к чужим плацдармам
Выключить мозги и целый день насиловать мозг Камеди Клабом и Нашей Рашей
Тянись руками к звёздам, пока есть чем и к чему тянуться с усилием
Цени то что имеешь, пока оно у тебя есть, ведь завтра его может не быть
Старайся любить как и я, даже если сердце твоё покрыто вечным инием
И помни всё, даже те моменты, которые навсегда хотелось забыть
Замирай каждый раз в объятьях любимого человека, осознай нежность
Самой эссенции, самой сути момента, разбери её до последней состовляющей
именнуемую любовью, в благоговении осознай всю её безмятежную сложность
Стань частью механизма, ведь он жизнь дарующий и боль причиняющий
Всё чаще есть чувство, что нас всех леди Ариадна наебала и я не один
Путеводная нить незаметно превращалась в железные, тяжёлые оковы
И я ходил всё это время только вокруг себя самого, как собака за хвостом своим
Это как ненавидеть себя и каждый день смотреть в зеркало, снова и снова